Устроившись на плюшевом диване, Елена размышляла о сделанном выборе.
В её ремесле, как и в любой азартной игре, главное — вовремя остановиться и выйти из игры. В истории с чертовыми бумагами чертова барона она едва не рассталась с жизнью, да еще и прикоснулась к уже по-настоящему опасным тайнам. Это притом, что и без того знает о делах Ложи слишком много.
А значит, довольно скоро ее хозяева решат, что ей пора исчезнуть. Как исчезали другие причастные тайнам сильных мира сего, так что не могли отыскать концов ни лучшие сыщики полицейских департаментов, ни конторы вроде Пинкертона.
И единственный выход — исчезнуть самой. Убраться как можно дальше от Ложи.
Поезд прибыл в Ливерпуль вечером, и прямо с вокзала, воспользовавшись услугами таксомотора, она отправилась в порт.
«Лузитания», лайнер британской пароходной компании «Кунард Лайн», стоял у пирса.
Дым корабельных труб и туман с реки создавали размытую пелену, в которой при свете Луны огромный лайнер казался еще больше, напоминая не дело рук человеческих, а скорее вздымающийся посреди реки утес, как в песне о знаменитом разбойнике на ее уже начавшей забываться родине.
На фоне черного корпуса корабля белыми росчерками пролетали чайки. На капитанском мостике, на высоте семиэтажного дома суетились маленькие фигурки вахтенных.
Как уже знала Елена, следуя обычаю давать кораблям имена древних земель, «Кунард» выбрал название корабля в честь римской провинции на Иберийском полуострове, что на территории современной Португалии. «Обитатели были воинственны, и римляне покорили их с великими усилиями, — говорилось в розданной пассажирам памятке. — Жили они главным образом разбоем, были грубы и неотесанны».
Впрочем, это мелочи, хоть горшком назовите, как опять же говорят в России.
Важнее то, что корабль ходит на трансатлантических линиях уже пять лет. Команда, надо думать, слаженная и опытная. Сейчас после «Титаника» все будут дуть на воду. Она видела, как несмотря на поздний час, матросы спешно навешивали на борт новые шлюпки. В этом отношении у «Кунарда» была прекрасная репутация: ни один из ее кораблей не погиб при столкновении с айсбергами или другими кораблями, в шторм, от пожара или какого-либо бедствия, размышляла Елена, устраиваясь в каюте второго класса, где пока что не было других соседей. Через восемь дней «Лузитания» бросит якорь в Бостоне.
А за океаном не будет ни неудачницы из семьи обрусевших остзейских немцев, ни безжалостной авантюристки, о которой даже короли преступного мира не знали ничего кроме ее прозвища, ни прислужницы могущественной Ложи. Будет лишь молодая вдова моряка с не вызывающими сомнения документами родившейся в Североамериканских Штатах гражданки. Мирная хозяйка провинциального бара или кофейни, а, может, магазинчика или гостиницы. Денег у нее хватит надолго, даже если просто их тратить, с умом, само собой.
Она мысленно нарисовала себе свой будущий домик: небольшой, но уютный, с вьющимся из трубы дымом и розовым занавесками на окнах. Сад, клумба с цветами и сын или дочка весело, бегающий по дорожкам сада.
Елена улыбнулась, прислушиваясь к себе…
Их обречённая горькая любовь все же не обошлась без последствий, и это был воистину подарок судьбы. Может быть, будет когда-нибудь у нее и муж, а у сына ее спасителя — братики и сестрички. А пока…
Так или иначе, «Лузитания» отплывала из Ливерпуля завтрашним утром.
Чуть раньше, вечером того же дня, в Лондоне, в некоем особняке в Кэмдене происходил разговор такого рода, что за пару фраз из него многие власть имущие, не задумываясь, отдали бы правую руку.
Мистера Митчелла с полчаса подержали в приемной с паркетом красного дерева, настоящими персидскими коврами поверх него и картинами старых мастеров в роскошных рамах на стенах между монументальными книжными шкафами.
И вот дворецкий указал на дверь кабинета, по обе стороны которой в нишах застыли два мраморных ангела.
— Экселенц приглашает вас!
За дверью его встретила тишина.
Хозяин кабинета сидел за письменным столом и читал массивный гроссбух с таким заинтересованным видом, будто это авантюрный роман. Элегантно одетый мужчина в возрасте, чьи волосы заметно тронул снег (воистину театральные «благородные седины»). В целом же — самый обычный пожилой джентльмен из высшего общества.
Он поднял глаза, пристально взглянул на посетителя и указал на массивное кожаное кресло, отложив конторскую книгу.
— Я рад вас видеть в добром здравии, Пол!
— Взаимно, сэр Джеймс! — позволил себе Митчелл назвать главу Ложи по имени.
— Итак?..
— Бумаги барона доставлены. Ваша… ваш человек не подвел.
Банкир выложил папку на стол.
— Разве могло быть иначе? — Экселенц, как обычно титуловали главу Ложи (пошловатое и приевшееся «Мастер» давно уже не употреблялось), усмехнулся в пожелтевшие от частого употребления табака усы.
Пододвинув папку, внимательно рассматривал содержимое минуты две или три. С особым удовольствием изучил карту.
— Прекрасно! — вынес он вердикт. — Все, что нужно!
— Не будет ли с моей стороны нескромным спросить, откуда взялась эта необычная дама? — чуть кивнул головой Митчелл.
— В этом как раз особого секрета нет… Она родом из России. Года три с небольшим назад я случайно встретил ее в Карлсбаде. Она была подручной карточного мошенника средней руки и умела мастерски играть различные роли, при этом, к слову, великолепно перевоплощаясь и в мужское обличье. Я рассудил, что такая ловкая и пронырливая особа будет нам полезна, и предложил ей работать на Ложу. Первый ее гонорар за кражу одного важного письма у французского консула составил сорок фунтов. Сейчас же, как вы сами знаете, ее жалование приближается к вашему. Но поверьте, она стоит каждого шиллинга потраченных на нее денег!
— Да, — согласился мистер Пол, — она стоит своих денег, хотя и дорого обходится…
Глава Ложи опустил глаза к бумагам, тронул тонким аристократическим пальцем листы.
— Это пример того, что не надо пренебрегать случайностями. Я даже не знаю, как бы мы выкрутились без нее с этим бароном, не привлекая ненужного внимания.
— Вы предусмотрительны, сэр… — не удержался от лести банкир.
— Предусмотрительность — это главное в нашем деле, дружище Пол!
— Вы как всегда правы.
— Должен вам сказать, Пол, что мисс Пантера могла бы стать великой актрисой с мировой славой… — вдруг улыбнулся хозяин кабинета. — Мне довелось лицезреть игру молодой Сары Бернар; вы, конечно, по возрасту ее не могли видеть…
(Митчелл деликатно кивнул, не уточняя, однако, что не мог видеть игру знаменитой актрисы в ее лучшие годы по совсем иной причине, ибо то время, вел жизнь юного обитателя сомнительных кварталов Ливерпуля и Манчестера и занимался столь же сомнительными делами, а всяким там спектаклям предпочитал кабачки и веселые дома).
— И хочу сказать, мисс Пантера играет лучше… — в голосе главы Ложи промелькнул некий восхищенный оттенок — так владелец конного завода говорит о лучшей своей призовой лошади. — Правда, все портит то что, она бы не смогла повиноваться режиссеру, характер у нее не тот. Но в том, что касается импровизации, ей нет равных!
— Вы упомянули о предусмотрительности… — произнес банкир не без колебаний. — Сэр, возможно, я превышаю свои полномочия, но уж больно высоки ставки. И чем меньше знающих суть дела… Не будет ли разумным принять меры в отношении…
— Нет! — качнул Экселенс головой, не дослушав. — Мисс Пантера слишком ценный инструмент. Кроме того, возможно, в этом деле еще придется прибираться. В Петербурге и не только есть люди, которые кое-что знают, хотя, слава Богу, всей информации уже нет ни у кого. Может статься, когда-либо позже…