Вот впрочем и весь учительский состав Школы. Тито оценил их всех сначала по-отдельности. В общем, из них ему показались нормальными учителями лишь Директор, дама с высокомерным лицом, старичок-одуванчик и маг-хамелеон. Остальные же показались Тито новичками. Но все вместе они были вполне сильным составом и смогли бы выбить из любой головы дурь.
— Приветсвую вас всех, — поднявшись со стула завёл речь Директор — Моё имя — Римеон Ниферентьевич. Представляюсь я исключительно для новых учеников. К сожалению, в этом году в Светлой половине замка гораздо меньше новых учеников, чем я смел ожидать. Но и это меня радует, так как даже если в Мире Магов будет существовать только один маг Света, свет продолжит жить. Также хочу представить новым ученикам их будущих учителей. Лим Огранильсик, Анжела Фрумова, Григан Вальдершен, Нивело Русанов, Мандрагина Львинавна и Конфетий Красов.
Как ни странно, учителей Римеон Ниферентьевич представлял именно в том порядке, в котором Тито разглядывал их, то есть по часовой стрелке. У Тито в животе всё оборвалось и со скоростью света полетело вниз. Ему надо было сразу догадаться, что сильные маги типа Директора вполне могут читать мысли. Тито уже приготовился было к чему-то очень-очень плохому, но директор замолчал, а ребята начали сдержнно хлопать в честь учителей.
Когда Тито успокоился, то подумал, что не специально ли Конфетий менял себе имя под стать внешнему виду? Тито заулыбался, когда представил, что раньше красавчика могли звать Жертвенус Кривикус.
Тем временем Директор продолжил:
— Новичков прошу следовать за серебряными стрелками. Они приведут вас в ваши комнаты. Там вас будут ждать карты замка, чтобы вам было полегче передвигаться, а то всему педагогическому составу надоело каждый год вызволять учеников из лабиринтов.
В его голосе вроде бы не звучало иронии, но она всё равно повисла в воздухе застывшей медузой.
Директор ещё не договорил, а перед Тито уже возникла нетерпеливо подрагивающая серебряная стрелка.
Стоило Директору зашагать в сторону двери, как все ученики встали со своих мест и направились туда же. Тито пошёл за стрелкой, которая серебристым лучом расчищала ему дорогу впереди. Тито не успел заметить убранства коридоров, по которым с умопомрачительной скоростью пролетала путеводительница. Тито замечал только смазанные фигуры учеников, огненные пятна факелов и мелькающие в стенах двери.
Стрелка, словно издеваясь над ним петляла как заяц, и Тито уже начал было злиться на неё, потом ему захотелось бросить её здесь одну и дойти до своей комнаты как-нибудь самому, но стрела внезапно остановилась перед маленькой дверкой, Тито нерешительно потянул ручку на себя и дверь, послушно скрипнув, отворилась.
Комната, представшая его взгляду, было крошечным, но светлым и уютным местом. Односпальная кровать была покрыта мягким светлым пледом, около неё стояла полка светлого дерева, на которую можно было ставить книги и разные побрякушки, рядом возвышался письменный стол, на котором, как подумал Тито, ученики могли бы спокойно устроиться спать, сзади стола высился огромный блестящий шкаф, одно кресло — вот и описание комнатки, в которой предстояло вырасти мальчику Тито.
Над кроваться призывно трелькнули часы, и, стоило Тито посмотреть на них, сказали скрипучим и жутко неприятным голосом:
— Спать пора, нечего тут бродить по комнате, живо спать! Иначе как начну звенеть, и сразу забегаешь…
Тито быстро отвёл глаза от часов и те замолкли, гневно позванивая. "Спать, так спать… Что, по-нормальному что ли сказать не могли?" — подумал Тито и без тени обиды или недоумения.
Он послушно переоделся в ночную одежду и, убрав с кровати покрывало, упал на неё и почти сразу уснул, напоследок вспомнив конфетного красавчика — чем-то он ему не нравился, но вот чем?
На следующее утро Тито проснулся оттого, что часы над его кроватью призывно звенели. Тито недовольно глянул на них и те тут же брякнули:
— Нечего спать, так всю жизнь проспишь, пора просыпаться… На уроки пора идти, поднимайся, поднимайся, ленивая ты…
Что именно ленивая, Тито так и не узнал, потому что скользнул взглядом по стрелкам часов и те тут же замолчали. "Ага, так вот значит, как вас вырубить можно!" — торжествующе подумал он.