Не успели мы опомниться, как проход в форт запечатали. Корабль возвращался на большую землю, а нам предстоял новый этап в Тизере.
- Идите за мной! - приказал один из надзирателей.
Почти всю центральную площадь форта занимала площадка для прогулок. За решётчатым забором стояли тренажеры и спортивные снаряды, на теннисном столе валялись ракетки. Четвёртую часть загона для прогулок заставили лавками и столиками.
Я поднял голову и повертел по сторонам. Из некоторых окошек торчали лица: кто-то ехидно улыбался, кто-то смотрел с вызовом, в чьих-то глазах читалась жалость. Всматриваясь в лица заключенных, я замедлился и отстал от конвоя. Охранники остановились.
- Ну?! - промычал один и хлопнул дубинкой по ладони.
Я поспешил догнать.
В отличие от виров, мужики в темно-синих костюмах с эмблемой решеток на плечах выглядели гораздо менее дисциплинированными. Раскачивающиеся походки подчеркивали собственную значимость и величину яиц, а безразличные взгляды предупреждали заранее: снисхождения и жалости не жди.
В один миг я даже подумал о том, что охранники не неписи. Уж слишком схоже они копировали повадки надзирателей, что я видел в фильмах и сериалах. По мимо деревянных дубинок, конвоиров вооружили ножами, а на поясе крепились современные пластиковые наручники-хомуты.
Мы вошли в стену форта и прошли двадцатиметровый коридор, что заканчивался решётчатой дверью. Надзиратель поковырялся в замке, и створка отворилась. Я опрокинул голову и офигел. Потолок тюрьмы заканчивался где-то в тридцати метрах от пола. Крепость с обеих сторон по всей высоте дырявили сотни или тысячи камер, запертых глухими железными дверьми. Я насчитал восемь этажей, разделенных металлическими площадками.
- СВЕЖЕЕ МЯСО! - разрезал тишину писклявый голос.
- БУ! БУ! БУ! - отозвались стены.
В форточках дверей камер показались лица. Тюрьма взорвалась обезьяноподобными криками и воплями. Зеки барабанили ложками, топали и кричали. Я хотел бы верить, что люди в камерах понимают, что Тизер - всего лишь игра, но что-то подсказывало мне, что это не так.
Огромная неуправляемая машина, под названием тюремное общество, давила и рвала на куски такие качества, как: справедливость, мужество и честность. Я ощутил моральное давление и едва не впал в ступор. Восемь этажей преступников драли глотки, чтобы посеять во мне страх, и, кажется, у них получилось...
Я глянул на Патрика. Только сейчас до меня дошло, что вечно болтающий сокамерник так и не произнёс ни одного слова после прибытия в форт. Округлившиеся глаза и кривая улыбка: либо он тоже боялся, либо онемел от переполняющего восторга.
- За мной! - охранник вырвал нас из оцепенения.
Мы проследовали к лестнице и начали подниматься. Охранник остановился на пятом этаже и достал связку ключей. Неразборчивый гомон заключенных, что не стихал ни на секунду, преобразовался во что-то связное, а после превратился в конкретный призыв:
- В пятьсот девятую! В пятьсот девятую! В ПЯТЬСОТ ДЕВЯТУЮ!
Дверь на этаж отворилась, и мы пошли вдоль левой стены камер. Номерные таблички представляли собой деревянные прямоугольники с символами, выведенными черной краской: пятьсот один, пятьсот два...
- Ты! - надзиратель остановился и ткнул Патрика дубиной в грудь. - В пятьсот девятую!
- ДА-А-А-А-А-А! - зрители отозвались благодатным криком.
Охранник дождался пока рёв стихнет:
- А, ты - в пятьсот десятую!
Я посмотрел на Патрика. Лицо исказила ненастоящая улыбка, он показал большой палец и нелепо пожал плечами. Теперь я видел - Патрик боялся. Хрен знает, что его ждало в пятьсот девятой, но я радовался тому, что мне досталась следующая.
- Держись, - сказал я, перед тем как нас впихнули в камеры и захлопнули двери.
Понадобилось несколько секунд чтобы привыкнуть к темноте. Попадающий в камеру свет с улицы лишь прибавлял контраст, раздражающий глаза. Камера обрела очертания: появились линии коек по бокам, приколоченный к стене столик, умывальник и унитаз. В углу кто-то шевельнулся:
- Добро пожаловать! - с койки встал щупленький пацан.
Ситуация с агрессией заключенных нехило меня напрягла, и чтобы как-то себя успокоить, я представил, как уклоняюсь от летящей в бок заточки и вырубаю пацана правым крюком. Полегчало. От моей плюхи даже Гром подняться не смог, у паренька точно не будет шанса.
- Привет.
- Тут всех так встречают, не бери на свой счёт. Я - Картон. Алексей Кортунов.
- Мирон.
- Первый раз?
- Да.
- Могу рассказать, что тут к чему, - Алексей снова улёгся на койку и закинул ноги на дужку.
- Было бы неплохо.
Сокамерник достал из-за уха окурок и сунул в рот. В свете мерцающей спички я рассмотрел белое лицо с вкраплениями веснушек:
- Кайфов нет?
Я повертел головой.
- Жа-а-аль..., - лёгкие одной затяжкой съели половину окурка. Леха выпустил дым. - То, как потечёт жизнь в спасательном круге, зависит от твоих ценностей... ну и физических способностей. Еще год назад форт Норта был местом, куда людей доставляли для того, чтобы те отбыли положенные сроки за совершенные преступления. Но со временем всё меняется.
- ПАРНИ! - раздался басистый рёв через стенку. - Нашего нового друга зовут Патрик!
- АХАХ-ХА! - отозвалась толпа. - ПРИВЕТ, ПАТРИК!
- ...преступлений совершалось всё больше, увеличивалось и количество преступников, - Картон продолжил, как ни в чём не бывало. - Часть игроков возвращалась за решётку неоднократно и, будучи более подкованными в делах тюремных, они стали считать себя опытнее и важнее вновь прибывших заключенных. В последствии к ним примкнули и те, кто попадал в спасательный круг на долгие срока, так появились иерархические разделения. Еще интересно?
- Более чем.
- Человеческое общество - сложный эволюционирующий организм, стремящийся жить в покое и комфорте. Но, как правило, этого добиваются только те, кто встаёт у вершины пищевой цепочки, остальным приходится довольствоваться малым, - Леха наслюнявил большой и указательный пальцы и затушил окурок. - О чём это я? А! Так вот, по поводу жизни в форте! Если манит воровская жизнь, то можно вступить в банду, заплатив круглую сумму или доказав свою преданность. Члены банды живут лучше других, пополняют кошельки за счёт тех, кто нуждается в защите, выступают спонсорами подпольных боёв и ведут постоянную борьбу с другими бандами за людей, территорию и авторитет.
- УПС, НАШ МАЛЬЧИК УДАРИЛСЯ НОСОМ О КРОВАТЬ! ТАКОЙ НЕЛОВКИЙ!
- АХА-ХА-ХА!
- Второй путь - быстренько у отбыть положенные часы и свалить. Если выбираешь этот вариант, то будь готов работать и выполнять все установленные тюрьмой правила, это позволит сократить срок на четверть, а если повезёт, то даже на треть. Скорее всего, придётся иногда башлять ворам, иначе парни будут провоцировать на преступление либо форсить экстренные выходы. - Картон достал из-под матраса какую-то палку и закинул в рот. - Ещё есть безопасный, но зашкварный вариант - записаться в тюремные помощники. Неписи гарантируют неприкосновенность и отдельную камеру, но будь готов к плевкам в спину, оскорблениям и соплям в тарелке.
- ОЙ-ОЙ-ОЙ! ПАТРИК БАНДИТОМ ЗАХОТЕЛ СТАТЬ!
- Без штрафов из тюрьмы можно выходить в офлайн только с восьми до девяти вечера, именно эта отметка определяет отсиженный день. В другое время дверь в реальность будет закрыта, единственный выход - экстренный, но, по мимо пяти дней штрафа в настоящем, получишь плюс два дня к сроку в форте. Официально, насилие в тюрьме запрещено. Ответственность за нарушение - двойная, то есть, если кто-то заставит тебя выйти экстренно, то после подачи заявление на разбирательство, преступник получит наказание в два раза большее - плюс четыре дня в спасательном круге. Но местные бандиты быстренько подмяли систему под себя. Заявление ты можешь написать, но после этого будь готов к тому, что экстренно выходить придётся каждый день. Члены банды будут по очереди брать на себя ответственность, чтобы сгноить стукача в форте. Добавят себе по четыре дня, а тебе накинут сорок или того больше.