Магда еще какое-то время посидела, вспоминая подробности этого странного разговора, а потом встала и подошла к Горановой двери. Было в ней что-то неправильное. Ни чудовищная резьба, ни странный сюжет, ни сам выбор полотна для подобного творения не смущали Магдалену. Она не чувствовала магии, но была твердо уверена, что это неправильная дверь. Ей хотелось убрать ее из своей прихожей, но она не могла отвести от нее взгляд. Резьба завораживала, и от понимания этой непонятной власти над своим сознанием становилось страшно и печально одновременно. Магда дотронулась рукой до застывших в диком танце змеев, и ей почему-то стало жалко этих тварей. Они были не способны любить и сострадать. Магда слегка погладила указательным пальцем разрубленное пополам чудовище по шершавой спине, словно не зная, как оно отреагирует на такое проявление нежности, и вздохнула. Она не могла этого объяснить, но была уверена, что изначально дверь выглядела по-другому: резчик наверняка задумывал не эту несуразицу с Богоматерью и монстрами. Дверь преобразовал Горан. Это он создал этих ужасных ящеров, закрываясь от своих истинных чувств, но он любил их и ни за что не стал бы рубить их пополам. Это сделал третий человек.
– Что ты видишь? – спросил ее ’т Хоофт.
Магда не заметила, как муж подошел и встал у нее за плечом.
– Я долго ее рассматриваю?
– Семнадцать минут, – ответил Йен, на всякий случай проверив названное число по наручным часам. – Это качественная иллюзия, она разрушена, но остатки все еще работают. Горан сильный иллюзионист.
– Это самая странная дверь, которую я видела в жизни, – призналась Магда.
– Это самая странная дверь, которую и я видел в жизни. Так все же, что ты тут видишь?
– Ничего я не вижу, – Магдалена покачала головой. – Ты же знаешь, вся ваша магия для меня не существует. В моем мире ее нет. Я вижу просто странную дверь.
– Именно поэтому я и спрашиваю тебя, что ты видишь, – объяснил ’т Хоофт. – Я вижу больше, чем хотел бы. Расскажи мне, что ты чувствуешь.
– Это как послание, – сказала Магда после небольшой паузы. – Горан неслучайно ее тебе принес. Он хотел, чтобы ты понял.
– Понял что?
– В чем его интерес.
– Ты подслушивала? – поинтересовался Йен.
– Извини, – Магдалена развела руками. – Вас все равно было слышно. Просто все это с самого начала показалось мне… Как бы это сказать…
Магда не могла подобрать нужного слова. Йен терпеливо ждал.
– Это судьба, Йен. Я не знаю, хорошо это или нет, но это судьба.
– Ты видишь тут судьбу? – ’т Хоофт поближе подошел к двери и обернулся к жене.
– Тебе не понравится то, что я скажу, – ответила Магда. – Я вижу тут твою судьбу.
– Я тут своей судьбы не вижу.
Магда вернулась в гостиную и села в кресло. Йен последовал за ней и сел напротив.
– Горан тебя не убедил?
– Это сложный вопрос, – задумался ’т Хоофт. – Горан искренне хочет защитить девочку сейчас, но он не осознает, что для некромантессы защита – это вопрос времени. Охота все равно начнется, и тогда защищать придется его и Ишанкар целиком. Он не спасет ее, спрятав в Ишанкаре или отдав мне.
– Она сама себя спасет, если все, что говорил о ней Сэл, верно, – возразила Магда. – А ты должен признать, что Сэл в данном случае говорил правду.
– Это мне и не нравится, – нахмурился ’т Хоофт. – Мне вообще все не нравится. Я уже очень давно не чувствовал себя фигурой в Дар Элайя.
– То есть?
– Они хотят одного только на первый взгляд, но на самом деле их цели различны. Господин Ректор ведет свою игру. Он пришел, не чтобы помочь Горану, а чтобы научить его мудрости Ректора. Он готовит себе преемника. Ему все равно, кто будет следующим Некромантом Ишанкара, а если сам Ректор не заинтересован в следующем Некроманте, то это первый повод, чтобы дать отказ, и для меня.
Йен помолчал, давая жене возможность осмыслить информацию, и продолжил:
– Над тем, что надо Сэлу, я даже не буду думать. Это разгадать невозможно. Если он даже ради своей девочки не пожелал сказать мне правду, то можно предположить, что у него очень глубокие личные мотивы, а девочка для него всего лишь средство. Он хочет сделать свое дело чужими руками, поэтому и это очень веская причина для отказа.