Он замолчал, и они долго смотрели на подбирающиеся к ним алые языки. Когда спина у Тайры совсем замерзла, Морис вытянул руку и обнял ее, подсев поближе. Согреться с ним было не суждено, но стало почему-то легче.
– Она того стоит? – спросила Тайра. – Вечная жизнь? Она стоит запаха мокрых шишек?
– Нет, – Морис отрицательно покачал головой, – не стоит. Но запах мокрых шишек стоит вечной жизни. К сожалению, я понял это слишком поздно.
Тайра предпочла в ответ промолчать.
– Так ты правда не Зулейха? – все же спросил Морис, когда понял, что продолжать диалог о вечности Тайра не будет.
– Правда.
– Значит, Йен действительно взял Ученицу?
– Значит, действительно взял.
Морис еще какое-то время внимательно ее рассматривал, а потом с облегчением сказал:
– Ну, слава богу, не похожа.
– На Зулейху?
Он непонимающе нахмурился, подумал и, не отводя взгляда от ее глаз, медленно сказал:
– На Зулейху тоже не похожа… Надо выбираться. Если мы тут почим в бозе, Йен нас из-под земли достанет, а хуже этого я себе ничего представить не могу.
Он встал и опять протянул ей руку. Тайра с неохотой поднялась следом.
– Даже если это тень внутри теней, это все равно сферограмма, – размышлял Морис вслух. – Сферограмма – это система взаимоуравновешенных заклинаний. Любая сферограмма строится от какой-то точки. Где тут центр – теперь не поймешь, можно сказать, ты его стерла. Зато есть точка, в которой это подпространство перестанет существовать, и эта точка окажется там, где окажемся мы. Так?
– Не знаю, я такого еще не учила, – грустно сказала Тайра.
– Если эта сфера перестанет существовать, значит, возобновится действие всех магических законов. Значит, колдовать будем именно в этот момент. В момент коллапса.
– Колдовать что мы будем в момент коллапса?
– То же, что и в первый раз. Я другого выхода не вижу. Идея-то до безобразия проста по содержанию и ужасно сложна в исполнении. Только колдовать теперь буду я, но ты поделишься своей кровью и откроешься. Сэл учил тебя открываться?
– Вот так? – спросила Тайра и отпустила поток.
Гиварш на секунду застыл, потом осторожно шевельнул рукой. Движения его были плавными и тягучими. Пространство вокруг них налилось неконтролируемой магической энергией, стало огромным, как мировой океан, и вязким, как желе, сила концентрировалась вокруг Тайры и изливалась из нее во все стороны неисчерпаемым потоком, от которого и у нее, и у Гиварша закружилась голова. Воздух звенел и готов был разорваться от переполнявшей его мощи, и прежде, чем Морис успел испугаться, Тайра закрылась, и снова воцарилась тишина, прерываемая лишь их дыханием и утробным гулом разрушающейся сферы.
– С ума сойти… – восхищенно протянул Гиварш и тут же, придя в себя, убедительно попросил: – Больше никогда так не делай! Это твое обычное состояние, когда ты открыта?
– Нет, – мрачно сказала Тайра. – Обычное мое состояние много хуже.
– Куда уж хуже… И как тебя только лигийцы еще не засекли?
– Сэл учил меня контролю. Учил закрываться. Я сознательно контролирую поток с шести лет.
– Это сложно?
– Это как держать спину прямо. Если долго тренироваться, вырабатывается рефлекс, и можно об этой проблеме не думать. А иногда я расслабляюсь, и тогда вот что выходит.
– Ты сильнее Зулейхи в сотни раз. Искренне сочувствую Йену: он с тобой наплачется. Но выше нос, – подбодрил ее Гиварш. – Сделаешь то же самое, только в сотню раз слабее, поняла? И Сэла зовешь сразу же. Я буду искренне верить, что он тебя услышит. Так что приготовься, чтобы заминки не было. Все делаем одновременно. Если повезет, я еще кой-кому устрою праздник!
Они стояли рядом и молча смотрели, как сфера сжимается и стремится к нулю, пока багровые всполохи спереди и холодная тьма сзади не подобрались совсем близко. Тайра шагнула ближе к Гиваршу и почувствовала, что коснулась его руки своей. Морис обнял ее, и она уже без стеснения обхватила его за пояс. Когда алое пламя коснулось ее туфлей, она снова рассекла ладонь, уткнулась лицом Гиваршу в грудь и отпустила поток.
Лабиринт был большой и старый, созданный из плотно посаженных зеленых кустов, и Тайра знала, что если выберет правильное направление, то сначала доберется до центра, где обязательно будет маленькая деревянная лавочка и аккуратная клумба с розовым шиповником, обвивающим железную арку, а потом дойдет и до самого особняка, симметричного и основательно царственного, как все, принадлежащее к викторианской эпохе. Она бродила по лабиринту уже не первый день, и хотя твердо придерживалась направления, дойти до центра все никак не получалось, а, минуя его, до особняка было не добраться. Тайра не знала, зачем ей надо в этот особняк, но войти в холл надо было обязательно, и там, уже на месте, она вспомнит, зачем так упорно стремится пройти через этот лабиринт.