Это замечание заставило попугая призадуматься. Он несколько раз разевал клюв, но так и не смог ничего вымолвить в ответ. Я же тем временем тоже разинула клюв, наблюдая, как по другой стороне моста быстро движется процессия - группа красноармейцев, числом около дюжины, увлекаемая вперёд длиннобородым мужчиной в белой хламиде, с цветочным венком на голове. Из-под хламиды виднелись валенки, вокруг валенок вилась призрачная позёмка. Бородач рассекал толпу, на ходу оборачивался к ведомым и горячо жестикулировал, потом вновь шагал вперёд, периодически указывая на Васильевский остров.
- О, Сусанин!.. - сказала я. - В белом венчике из роз.
Попугай булькнул и чуть не свалился с суконного плеча, Кайлеан и матрос тоже оторвались от своего увлекательного занятия и посмотрели на меня налитыми кровью глазами.
Рога, копыта, шерсть на лице… безобразное было зрелище. Постепенное возвращение к облику Чудовища мне не понравилось. Нет, я любила Чудовище… но предпочитала быть замужем за основной ипостасью Кайлеана. И нет, никак не мог быть этот матрос-паяц тем самым…
- Фу! - вырвалось у меня. - Ну взрослые люди же! Что за детский сад, ясельная группа! Вы, оба, прекратите немедленно!
Как ни странно, обращение возымело действие. Руки постепенно разжались, рога, копыта и прочая красота постепенно исчезли.
- Ладно, - признал матрос, обретя человеческий облик. - Годится. Силён, демоняка! Супротив меня ещё ни один столько не продержался. Тем более, какой-то буржуин.
Поправляя лацканы, буржуин небрежно сказал:
- В сущности, я не устал. Можем продолжить.
- Кайлеан Георгиевич! - вскипела я. - И вы, товарищ Революционный Матрос, уж простите, не знаю как вас звать-величать!..
- Величать нас не надо, мы скромные, - подмигнул матрос.- А звать можно… допустим, Сильвером.
Я фыркнула.
- “Допустим Сильвером”!.. “Посторонним Вэ”!
- Не скажет настоящего имени, - заметил Кайлеан. - Он из неймозависимых. И вероятно потому сейчас на посылках.
- Ваша правда, - осклабился матрос, показав острые клычки. - Не стоит умножать хозяев. Назовите это “бритвой Сильвера”.
- Ах, каким вещам учат на флоте… - с иронией сказала я.
- Дык! У профессора жил… в гостиной евоной… уплотнили его… вместе с ассистентом и собакой. Уж очень этот профессор обожал рассказывать про всякие мудрёные штуки.
- Собачка не мешала?
- Я ей сразу, как вселился, маузер дал понюхать. С понятием оказалась собачка, умная, как человек. Так что, продолжим? - Сильвер криво ухмыльнулся и снова сунул Кайлеану пятерню.
Не смотря на сбивающий с толку камуфляж, я уяснила, что матрос вряд ли является таинственным благодетелем, и с облегчением выдохнула. Мне бы не хотелось вести серьёзные переговоры с этой зыбкой личностью.
Я резко произнесла:
- Никаких продолжений, товарищ Допустим Сильвер. Хватит, налюбовалась. Может, уже перейдём к делу?
- Строгая она у тебя… - Матрос взглянул на Кайлеана с неожиданным сочувствием. - Ишь, королевишна… Небось, в ежовых рукавицах держит?
К моему возмущению Кайлеан Георгиевич трагически потупил взор.
- Ох, держит… - И добавил с глубоким вздохом: - Пикнуть не смею.
Я засопела, попугай заскрипел “Зла-ая, зла-ая кор-р-роле-е-ева”, а Сильвер - очевидно в припадке мужской солидарности - похлопал Кайлеана по плечу.
- Да-а, держись, браток… Любовь такая штука… как пуля лютая, и никто не даст нам избавленья. Что ж… к делу, так к делу… Ваше Величество, - он сделался серьёзен, ёрническая ухмылка пропала с лица. Сняв бескозырку, он поклонился мне. - И Ваше Величество, - Сильвер поклонился Кайлеану. - Хозяин приглашает вас к себе на чашечку грога.
- Гро-ога! Гро-ога! - истово закивал попугай.
- Вы приглашаете нас на “Инфернальный”? - спросила я (подразумевая надпись на бескозырке).
Сильвер оживился и потыкал пальцем за перилами.
- Дык вот же наш красавец, стоит под всеми парами, тока вас дожидается!
Мы с Кайлеаном посмотрели туда.
Внизу стояла та же землечерпалка. Может быть, и под всеми парами, я в землечерпалках не разбиралась. Рабочие побросали своё занятие и, сверкая белозубыми улыбками на смуглых лицах, радостно замахали нам, вроде как приглашая на свою посудину. Я осведомилась, глядя вниз:
- С парашютом будем прыгать?
- Зачем “с парашютом”? Шлюпка у берега стоит, пойдёмте, провожу… коли не испужаетесь.
- Приглашение принято, - спокойно сказал Кайлеан. - Веди нас, слуга.
Матрос вновь поклонился и двинулся обратно, на Петроградскую сторону. Не успела наша маленькая процессия достичь берега, как впереди возник - хрестоматийно соткался из воздуха - невысокий лысоватый субъект в старомодной пиджачной паре.
- Верной дорогой идёте, товарищи! - возвестил он, задорно картавя, в полуобороте явил весьма узнаваемый профиль с короткой остроконечной бородкой и засеменил впереди.
Если бы не странное появление, я бы точно решила, что уж этот-то ряженый, видала таких у “Авроры”. Кайлеан поднял руку и повелительно произнёс:
- Я не вызывал тебя, ищущий покоя. Уйди с моего пути, возвращайся в землю.
Идущий впереди вдруг споткнулся… просеменил ещё несколько шагов, потом снова запнулся, ещё пробежал и наконец с неожиданной мукой провыл:
- Не могу-у… - Он остановился и обернулся. - Не могу уйти… не могу-у-у… У тебя есть власть… помоги… не могу уйти…
Глаза щурились, рот шевелился. Но стеариновое лицо было неживое, оплавившееся…
- Он и правда не может, - сказала я, сглотнув слюну. - После смерти с ним поступили по-варварски.
- Под землёй, но не упокоен? - Кайлеан обратился к страдальцу голосом грозного судии, и я покосилась на него с уважением. - Вера в тебя была велика и вина твоя была велика, велики и посмертные муки. Возвращайся в пристанище, жди милосердия.
- Оно придёт? - спросил тот дрожащим голосом, вытащил из кармана белый платок и промокнул лысину.
- От королевы уже пришло. Рано или поздно придёт и от других.
- А ты не мог бы?.. - шепнула я Кайлеану нерешительно.
- Такие случаи вне моей компетенции, - покачал головой он. - Здесь твоя вотчина, твоя и таких как ты. Милосердие сможет проникнуть в любую щель. Пусть ждёт… но не на моём пути.
Кайлеан свершил повелительный пасс и фигура истаяла, на прощание выкрикнув что-то про Фридриха, которому нужно прекратить подавать на ночь… что именно я уже не расслышала.
- Эх!.. - сказал матрос. - Не случилось мирового пожара.
- Пло-о-охо р-р-раздува-али, пло-о-охо… - закивал попугай.
Что я, что Кайлеан, - мы оба оставили мысли на этот счёт при себе и без лишних дискуссий достигли того места, где у берега покачивалась на волнах обычная деревянная лодка. Наш сопровождающий сел на вёсла, деловито поплевал на ладони… потом недоумённо посмотрел на них, вытер ладони о брюки и произнёс:
- Чего это я?.. По щучьему веленью, по моему хотенью, вези-ка ты, лодка, сама! - И лодка действительно тронулась с места. Вёсла сами по себе поднимались и опускались, с каждой секундой приближая нас к цели… которая, кстати, преображалась на глазах. Очертания невзрачной землечерпалки расплывались, колебались, вытягивались вверх… и вскоре перед нами предстал тёмный борт могучего фрегата под чёрными парусами.
- О-о-о… красиво… - сказала я, задрав голову и разглядывая корабль высотою с многоэтажный дом.
Матрос хмыкнул.
- Не смотря на безусловную истинность вашего высказывания, немного людей, Ваше Высочество, имели возможность выразиться таким образом об “Инфернальном”.
- Что же тогда говорили все остальные? - поинтересовалась я, отметив, как изменился стиль речи “братишки”.
- Ничего. Обычно они просто визжали от ужаса, - любезно пояснил наш проводник, чья внешность также претерпела метаморфозу. Бескозырку сменил белый завитой парик, впрочем, изрядно потрёпанный и засаленный до серого оттенка. Тельняшка никуда не делась, но теперь её прикрывал красный парчовый камзол с золотым позументом, и под мышкой у матроса оказался костыль, потому что теперь он был нужен.