— Я предан своей терапии, Анита.
Его слова застигли меня врасплох, и Жан-Клод стиснул мою ладонь. Вот и старайся держать свои мысли за щитами, а толку-то.
— Прости, я не собиралась думать так громко.
— Нет, все хорошо, я должен знать о твоих сомнениях и опасениях по этому поводу.
— Я знаю, ты паришься о том, как вольешься в большую полигруппу.
— А я знаю, что если бы я раньше проработал свои проблемы, то мы были бы вместе втроем, и, возможно, больше никого бы у нас не было, хотя, кто знает, — последнюю часть он добавил, потому что не смог скрыть вспышку гнева в своих рассуждениях. — Я хотя бы с самого начала был в полигруппе, а не пытался втиснуться туда, где уже все устоялось.
— Твоя правда, — согласилась я.
— Я жажду своего поцелуя утешения, но сейчас я будто бы наблюдаю сеанс у психотерапевта, а такие вещи должны происходить в приватной обстановке, — заметил Дамиан.
— У нас сейчас нет на это времени, — сказал Истина.
Мы все уставились на него.
— Дамиан прав, личные проблемы нужно обсуждать в приватной обстановке. Этой ночью на нас напали, и победу мы одержали едва-едва. Почему бы нам не обсудить стратегию грядущей битвы?
Нечестивец шагнул вперед и добавил:
— В оставшиеся часы до рассвета мы должны укрепить нашу базу и спланировать ход действий во время следующей атаки Деймоса, а не проводить сеанс психотерапии для пар.
— Обычно вы не такие говорливые, тем более на работе, — заметила я.
— Телохранитель должен быть на виду, а не на слуху, — сказал Джейк.
— Бывал ли ты в числе охранников хоть кого-то из линии наследников Белль Морт? — спросил Истина.
— Не бывал.
— Тогда поверь нам, когда мы говорим, что роль молчаливого наблюдателя здесь неуместна.
— Мы вам поможем не отвлекаться от дела, — добавил Нечестивец.
— А если мы не нуждаемся в этой помощи? Если я желаю провести остаток ночи, наслаждаясь обществом тех, кого я люблю, вместо того чтобы планировать, как вести войну, что тогда? — поинтересовался Жан-Клод тем тоном, который напомнил окружающим о том, что он — мастер-вампир. Он говорил не на повышенных тонах, но в его голосе звучала угроза.
— Ты — наш король, Жан-Клод, — напомнил Нечестивец. — Разве ты не понимаешь, что та сила, которой ты наделен, по-прежнему зиждется на магии секса, и она не спасет нас от этого нового врага. Он — дракон, разумный и немертвый огнедышащий дракон. Мы застали его врасплох, но при следующей атаке он использует другие орудия из своего арсенала, и против них магия секса будет бессильна. Жан-Клод, разве ты не понимаешь, в какой опасности мы все находимся?
Жан-Клод высвободил руки из наших с Ричардом ладоней и вошел в комнату, а его мантия плащом развевалась вокруг него.
— Да, я осознаю, в какой опасности мы находимся, и — да, я в курсе, что магией секса нас не спасти, а это единственная магия, которой я владею. Моя гордыня заставила меня считать, что я лучше всего подхожу на роль того, кто введет вампиров в нынешнее общество, однако современные тонкости и правила работают лишь тогда, когда все им следуют. Этой ночью я ощутил разум Деймоса глубоко в своем. Он играет по старым, очень старым правилам — тем, что утверждают, что ты вправе владеть королевством лишь потому, что достаточно силен, чтобы захватить его.
Жан-Клод повернулся к Джейку, его руки сжимались и разжимались, словно он боролся с собой, чтобы не стиснуть их в кулаки.
— Я бы не позволил себе принять клятву верности на крови от всех американских мастеров, если бы знал, что остались еще древние вампиры, способные бросить мне вызов. Ты и другие члены Арлекина уверили меня, что вампиров, подобных Деймосу, более не осталось.
— Я верю, что говорил тебе это, и дал слово чести, — подтвердил Джейк.
— Но вот мы здесь, при нем, и он нападет на нас вновь. Нечестивец прав, для своей следующей атаки Деймос выберет нечто иное, нечто такое, чему я не смогу противостоять, против чего у нас нет защиты.
— Этой ночью нас всех застали врасплох, — согласилась я. — Но мы не только магией секса владеем.
— Это все, чем владею я, ma petite, а вызов будет брошен мне. Мое поражение подарит ему мою корону и мое тело, чтобы высосать все силы и захватить его.
— Уже слишком поздно бросать тебе вызов по всем дуэльным правилам, — возразила я.