— Я поставлю тебе метку этой ночью, мой Дьявол, даже не думай, что я оставлю такое сокровище нетронутым.
Эйнжел потянула брата за руку и оттащила его от Жан-Клода, чтобы мы с Ричардом остались стоять рядом с ним. Я слышала, как она ему шепнула: «Ты следующий».
— Я устал быть для всех вторым и ни для кого не быть первым, — огрызнулся Дев.
Это могло бы меня отвлечь, но Жан-Клод отпустил меня, чтобы стянуть платье вниз по моей руке. Я бы предпочла остаться одетой, но рассвет был уже слишком близко. Скромность подождет — ребята тут все оборотни, обнаженка значит для них совсем не то же самое, что для людей. Жан-Клод отвел нас к стене, чтобы сесть.
— Придется опуститься на колени или даже лечь на пол, чтобы получились традиционные разрезы. Я бы сделал это в кровати, если бы у нас было больше времени.
— Я думала, ты не знаешь, где следует резать по традициям для создания четвертой метки, — сказала Родина.
— Я видел, как это делали представители другой линии крови. Я по-прежнему не уверен, что это сработает в нашем случае, но времени нет. Мне нужно лезвие.
— У меня с собой нет, — ответила я.
— Мы видим, что ты безоружна, — презрительно заметила Родина. Я ее проигнорировала, потому что спор с ней отнимет у нас еще больше драгоценного времени.
Итан выудил из кармана складной нож «Эмерсон» — он лежал у него там кнопкой быстрого выпуска вверх, как и положено, — и протянул его Жан-Клоду в раскрытом и зафиксированном виде. Я подарила ему этот нож на первое Рождество, которое он провел с нами, потому что ему понравился тот, который носила я. Мысленно я пообещала самой себе больше не оставаться без ножа.
Жан-Клод прислонился спиной к стене и взял нож. Он приложил кончик лезвия к шраму от ожога на своей груди, который много лет назад оставили ему люди, безрезультатно пытавшиеся спасти его. Когда-то я им сочувствовала. Теперь я просто радовалась тому, что он не умер за несколько веков до того, как я его встретила.
— Следует делать это слева? — уточнил он, глядя мимо нас на Джейка.
— Нет, подойдет любой участок груди или даже запястье.
Жан-Клод переместил лезвие повыше, чтобы не задеть шрам от ожога. Он прочертил линию кончиком чуть выше своих грудных мышц с левой стороны, оставив красный след на белой коже. Переместив нож правее, он симметрично повторил разрез. К тому моменту, как он закончил справа, слева уже подтекала кровь. Жан-Клод вернул окровавленный нож Итану и поблагодарил его. Итан вытер лезвие начисто об свои штаны и убрал нож обратно в карман.
— Для меня честь помочь в таком деле.
— Подойдите, мои дорогие, возьмите мою кровь, а я произнесу то, что должно, — подозвал Жан-Клод, протянув к нам свои руки.
Я колебалась секунду, глядя на то, как яркая дорожка крови стекает по его груди. Меня не особо вставляет пить кровь, если только мной не овладевают сверхъестественные виды голода.
— Я не стану заставлять тебя, ma petite, это произойдет либо по доброй воле, либо не произойдет вообще.
— Я сделаю это добровольно, — сказал Ричард и вышел вперед, склоняясь над порезом со своей стороны. Не могла я позволить ему быть храбрее меня в деле, которому мы оба сопротивлялись столько лет, так что я уперлась ладонью в живот Жан-Клода, чтобы не упасть, и лизнула рану.
С его губ сорвался довольный звук, и я поняла, что Ричард со своей стороны тоже облизывает рану. Я покосилась на него — мы находились так близко друг от друга, что наши волосы перепутались — мои черные кудри с его каштановыми волнами. Ричард чуть наклонился ко мне, и наши губы встретились — мы разделили кровь между собой, и в его глазах я увидела нетерпеливое рвение, а также поняла, насколько сильно отличался взгляд его волка на принятие крови от моего собственного мнения по этому поводу. Это помогло мне вернуться к порезу на груди Жан-Клода — накрыть его ртом и присосаться, перекатывая сладкую медяшку крови на языке.
Жан-Клод погладил нас по волосам и произнес:
— Кровь от крови моей, — воздух вокруг нас сгустился, наполнился силой. — Плоть от плоти моей, — магия затанцевала вокруг наших тел. — Трое как один, — это было практически чересчур, как если бы кто-то пропустил через нас электричество, и я не могла понять, чудесно мне или больно.
Жан-Клод запустил пальцы в наши волосы и отстранил нас от своей груди.
— Дыши, — сказал он и поцеловал меня. — Дыши, — повторил он и поцеловал Ричарда. Обняв нас, он прижал наши головы к своей груди и добавил: — Мое сердце к вашим сердцам.
Сила взметнулась вокруг, играя нашими волосами, рубашкой Ричарда и мантией Жан-Клода. Она поднялась над нами и двинулась дальше по коридору, как невидимые руки, ощупывающие все вокруг.