— Ma petite, — произнес Жан-Клод и провел рукой по моей коже, по коже Итана и Дева. Моя тигрица ткнулась в какую-то невидимую точку, словно пыталась потереться обо что-то, чего я не могла разглядеть. И тут до меня дошло, что она реагировала на прикосновение Жан-Клода к моей коже. Итан уже практически положил голову вампиру на плечо, но спохватился.
Жан-Клод коснулся ладонью щеки Итана, и в этот момент поток новой энергии стал мощнее. Жан-Клод помог вертигру разместить голову на своем плече. Итан воспринял это как приглашение, и потерся щекой о лицо Жан-Клода, как кошка, оставляющая метку. Ричард подался ближе, но для волка было уже слишком поздно. Жан-Клод коснулся моего плеча, и это спровоцировало новый скачок энергии. Моя тигрица перекатилась на бок, как это делают самки кошек в реальном мире, когда у них есть настроение. Это движение было пригласительным, но видеть его могла только я.
Я скользнула рукой по груди Жан-Клода, где его кровь уже начала подсыхать — лезвие не было серебряным, так что рана затягивалась. Жан-Клод потянулся к Деву, и когда они соприкоснулись, тигриная энергия окрепла, поток вышел из своих берегов, однако океан гиеньей энергии по-прежнему заполнял коридор, потому что Кейн был moitié bête для мастера-вампира, а Дев — нет. Дев был моим, но в этот миг я поняла, почему моя связь с Натэниэлом оказалась крепче, чем со всеми остальными зверями моего зова: это все из-за того, что Дамиан был с нами, с самого начала. Чтобы все это по-настоящему работало, нужен настоящий вампир, а не что-то вроде вампира, какой была я.
— Я теперь часть истинного триумвирата, — сказал Ричард. — Почему моя сила слабее силы Дева, если Жан-Клод еще не поставил на нем метку?
— Меня обучали работать со своей энергией с детства, — ответил ему Дев.
— Он был лучшим в своем поколении, когда дело касалось работы с магией, — заметил Джейк.
— Тогда почему он раньше не показывал свой уровень силы? — удивился Ричард.
— Потому что раньше у Аниты не было четвертой метки от Жан-Клода. Когда твой мастер становится сильнее, ты растешь вместе с ним, — ответил ему Джейк.
— Представь, на что я буду способен, когда Жан-Клод поставит мне метку.
— Ты будешь ничем! — рявкнул Кейн.
— Мне жаль, что ты здесь стал козлом отпущения, Дев, но я не проиграю Жан-Клода Ричарду, пока могу удерживать его нашей общей силой, — Ашер двигался по коридору в нашу сторону до тех пор, пока не поравнялся с Кейном и не встал позади него.
Дев поцеловал исцелившийся порез на груди Жан-Клода, и этот жест был обещанием на будущее, затем коснулся волос Итана и поцеловал меня в губы, поле чего встал и повернулся к Ашеру с Кейном.
— Ты говоришь, что проиграешь Жан-Клода Ричарду из-за его совершенства, но я столь же красив и идеален, как и он. Почему ты никогда не боялся, что проиграешь Жан-Клода мне? Почему ты не воспринимаешь меня, как угрозу для Аниты или даже Натэниэла? Ты зовешь его своим цветочноглазым мальчиком, но со мной он бывает чаще, чем с тобой. Я сплю в постели Жан-Клода почти каждый день. Я сплю под боком у твоего цветочноглазого мальчика, рядом с Анитой или рядом с Жан-Клодом, в зависимости от ситуации. Ричарда в этой постели не было годами, и все же ты считаешь, что Жан-Клод оставит тебя ради него.
— Я считаю, что он всех нас оставит ради него, кроме Аниты.
Жан-Клод оттолкнулся от стены и встал, по-прежнему держа меня за руку. Итан остался рядом с нами. Я вдруг поняла, что я не знаю, где Эйнжел. Наверное, ушла, когда мы ставили четвертую метку — я тогда ничего не замечала, кроме Ричарда и груди Жан-Клода.
Ричард подошел, чтобы встать рядом с нами, и положил руку на плечо Жан-Клоду.
— Вот видишь, видишь? Эта троица снова вместе. Если слухи правдивы, и Ульфрик наконец-то его трахнул, они будут довольны тем, что имеют, и без нас, — заявил Ашер.
Жан-Клод раздраженно вздохнул и сказал:
— Ашер, мы полиаморны, мы добавляем новичков в нашу полигруппу, нам нет нужды оставлять кого-то за бортом.
— И все же сейчас вы стоите втроем, как в старые-добрые времена.
Жан-Клод протянул руку Деву, тот принял ее, и сила Дева сделалась глубже, как река, которая способна бросить вызов океану.
— Мефистофель — наш прекрасный дьявол, и мы не выкинем его ни из наших жизней, ни из нашей постели.
— И где же он будет спать теперь, когда Ульфрик вернулся?
— Сегодня он будет спать за спиной у Натэниэла, пока Анита будет лежать между нами.
— А когда из своей деловой поездки вернется Мика Кэллахан и ляжет за спиной у Натэниэла, где тогда будет спать Дев? Ульфрик пристроится за спиной у тебя, Жан-Клод, на том самом месте, где спит Дев, когда с вами Мика.