Сегодня я даже накрасилась по полной программе, чего обычно не делаю. Смотрелось это так, словно я собралась на свидание, а не на первую за долгие годы встречу с родственниками. Я знала, почему была сегодня при параде, и, благодаря моей метафизической связи с Никки и остальными, они тоже это знали. Я готовилась к встрече со своим отцом и мачехой, Джудит, чтобы обсудить, поведет ли он меня к алтарю, и будут ли они вообще на моей свадьбе присутствовать, но я не ожидала, что моя сводная сестра, Андрия, тоже с ними приедет. Нам обеим было за тридцать. Она работала адвокатом, а я была тем, кто я есть. Она даже помолвлена с адвокатом. Ну да, уж если я с кем-то помолвлена, то она тем более. В глазах своей семьи я ни в чем не могла обскакать Андрию.
Андрия была женственной. Идеальная блондинка, голубоглазая, отличница. Она была даже выше своей матери. Я хорошо училась, но не так, как она. Мне говорили, что я симпатичная, если я за собой следила, красилась или хорошо одевалась. Андрия всегда была хорошо одета, всегда идеальная. У нее был вкус, она умела подбирать одежду так, чтобы подчеркивать свои достоинства, а я этому смогла научиться только встречаясь с Жан-Клодом. Мода — не самая моя сильная сторона, и меня шокировал тот факт, что у Жан-Клода не было удобной одежды. Кем вообще надо быть, чтобы не иметь в шкафу пары треников или уютной пижамы? Пижамы у него были — шелковые, но он никогда в них не спал. Я не была против того, что он спит обнаженным, а шелковая одежда очень ему шла, и еще приятнее было ощущать ее на своей собственной коже, но у меня в гардеробе были старые джинсы и свитера, которые остались еще со времен колледжа. У меня были шмотки, в которых можно работать на заднем дворе или красить что-нибудь. У него — нет. Другие вампиры веками осуждали его за малейшее проявление слабости, которую можно обернуть против него, и он привык пользоваться своей красотой, всегда быть на стреме, быть в курсе всего, что происходит, словно в любой момент из-за угла может выскочить фотограф, чтобы сделать снимок. На меня это все жутко давило, а для Жан-Клода это было нормой. Он обретал уверенность, когда наряжался. У меня ушла куча времени на то, чтобы понять: мода была в списке тех вещей, которые приносили ему ощущение комфорта. Быть при параде для него было все равно, что натянуть любимую пижаму. Теперь я это знала и принимала, но это никогда не станет моей версией уюта и комфорта. Мне хотелось, чтобы моя одежда меня прикрывала и была практичной. Сегодня она должна была превратить гадкого утенка в прекрасного лебедя. Печально, но это так — мнение моей семьи по-прежнему значило для меня очень много. Я надеялась, что переросла нужду в их одобрении, которого почти никогда не получала. Я выходила замуж за вампира — с их точки зрения я могла с таким же успехом заключить брачный союз с демоном из ада. Если бы они встретили реального демона, они бы поняли разницу, но настоящее зло с большой буквы «З» они не встречали. Они существовали в блаженном неведении, пока люди вроде меня рисковали всем, борясь с силами зла, чтобы такие, как они, могли приехать сюда, задрав носы обвинить меня в развращенности и заявить, что я буду гореть в аду.
Я заметила в толпе людей, которые двигались в нашу сторону. Мне показалось или там мелькнула светлая шевелюра? Это они? Живот у меня скрутило, пульс подскочил в глотку, сжав ее так сильно, что стало трудно дышать. Неужели Никки прав, и я реально боюсь свою семью? Это просто смешно, они же никогда не поднимали на меня руку — ну, по крайней мере те, кто должен сегодня приехать. Мое прошлое было не таким, как у Никки или Натэниэла. В нем не было ничего настолько ужасного, и насилия такого уровня не было. Но облегчение, когда я поняла, что люди, которые двигались в нашу сторону, оказались незнакомцами, было просто огромным. Проклятье, мой отец не настолько плох.