Глаза у него было ярко-зеленые. Его сила растеклась и поглотила зрачки, так что глаза сияли. Не будь я его мастером, он бы подчинил меня взглядом. Я могла отбросить контроль и позволить ему сделать это, позволить взять у меня кровь, заняться с ним сексом, позволить нам… я отстранилась так, чтобы просто стоять напротив, а не прижиматься к нему.
— Тебе нужно примерить шмотки и вернуться на работу в «Пляску Смерти», — сказала я, опустив взгляд, чтобы не пялиться ему в глаза. Не его магия заставляла нас желать друг друга, а моя.
— А тебе нужно заняться делами полиции, — сказал он.
— Мы должны вести себя, как взрослые, — добавила я.
— Да, должны, но мне нравится, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.
Это заставило меня поднять взгляд. Его глаза потускнели и вновь стали обычными, хотя их трудно назвать обычными. Дамиан по-прежнему обладал самым ярким зеленым цветом глаз, что я когда-либо видела. Реально зелеными — как у кота, а не серо-зелеными, не зеленовато-голубыми и не ореховыми, которые большинство людей называют зелеными. Не вампирские трюки делали его глаза прекрасными — они всегда были такими, еще до его смерти.
— У нас запланировано свидание, — улыбнулась я.
В ответ он улыбнулся достаточно широко, чтобы мелькнули клыки — это было видно даже в сумраке переулка.
— Ты, Натэниэл и я.
Я ухмыльнулась в ответ.
— Ага, хотя Эйнжел продолжает напрашиваться четвертой.
— Я не против, просто не в этот раз.
— Продолжишь ее отшивать и порушишь ей самооценку, — сказала я.
Дамиан рассмеялся.
— Ничто не порушит ей самооценку, она красива и знает об этом.
— Ты прав, но, как и все уверенные в себе женщины, она перестанет предлагать секс, если ты продолжишь отказываться.
— Я не отказывался. Я сказал, что хочу сделать это вчетвером с тобой и Натэниэлом, а для этого нам нужно разобраться с нашим расписанием.
— Крик настоящей полиамории это «дай-ка я проверю свой календарь», — сказала я.
Мы оба рассмеялись, а потом просто молча глядели друг на друга.
— Я бы хотел поцеловать тебя на прощание, — сказал Дамиан.
— Я тоже, но, думаю, нам обоим нужно вернуться к работе.
— Нет, тебе нужно подготовиться к свиданию с Жан-Клодом.
— Ты прав, так что я пойду и займусь своими делами, а ты займешься своими, — ответила я.
— Тогда иди, — сказал он, глядя на меня.
Он не хотел, чтобы я уходила, да я и сама не хотела — не с этим повисшем в воздухе желанием. Если бы мы могли заняться кормежкой или сексом, нам бы хватило до следующего раза. Мы трое все еще разбирались с динамикой наших сил. Натэниэл был леопардом моего зова. Он не должен был стоять у руля, но его не парило место в нашем тройничке. Он помог Дамиану преодолеть свои внутренние конфликты, а потом и мне, так что теперь в моей жизни был еще один вампир, которого я хотела. Хотя я не была влюблена в Дамиана — еще нет.
— Я ухожу, — предупредила я.
— Иди, — ответил он, и выглядел при этом весьма довольным собой — довольный тем, что мне так тяжко оставлять его.
Я закатила глаза и направилась в сторону тротуара и ревущей толпы. Надо найти мой внедорожник и уже ехать на место преступления, после чего я смогу переодеться и отправиться на свидание с Жан-Клодом.
— Мне нравится, что ты хочешь меня, Анита.
Хотелось ответить, что я в курсе, но Дамиан не был так уверен в себе, как Эйнжел, поэтому я сказала иначе:
— Мне тоже нравится, что я хочу тебя, Дамиан, — я говорила серьезно, но сосредоточилась на том, чтобы идти вперед и не оглядываться. Просто на всякий случай.
5
Мне не раз доводилось стоять над трупами, пока Дольф маячил рядом, как башня высотой в шесть футов и восемь дюймов (208 см. — прим. переводчика). Капитан Рудольф Сторр возвышался над большинством людей, но, поскольку во мне было всего пять футов и три дюйма (160 см. — прим. переводчика), я привыкла быть коротышкой, так что его рост меня не напрягал. Волосы у Дольфа прямые и черные, подстрижены коротко, чтобы не задевать уши. Костюм на нем всегда свежий — в любое время дня и ночи, и он по-прежнему сложен очень крепко, а стрижется как футболист или рестлер. Наша с Дольфом обувь была в бахилах — его сияющие лоферы (ботинки без шнурков — прим. переводчика) и мои кроссы. Чем шикарнее становилась моя грядущая свадьба, тем меньше я заморачивалась с повседневными шмотками — в этом было что-то ностальгическое, из тех времен, когда мы с Жан-Клодом только познакомились. В ту пору я не узнала бы, что такое мода, даже укуси она меня за задницу. Сейчас это был протест против свадьбы, и я это понимала, но иногда ты просто действуешь так, как велит твой копинговый механизм (защитный механизм психики — прим. переводчика).