Грэхем застыл на мгновение, разорвал поцелуй и принялся выискивать на моем лице признаки негодования и отказа. Я сказала:
— Это может быть твой единственный шанс, на твоем месте я бы им воспользовалась.
Он, наконец, позволил себе нетерпеливую улыбку, которую пытался скрыть, потому что боялся моего отказа, однако сегодня ему не нужно было этого бояться. Я улыбнулась ему в ответ, желая, чтобы он был настолько нетерпелив, насколько нам это нужно. Он уставился мне в глаза с расстояния в несколько дюймов и обхватил ладонями обнаженную плоть моей задницы, так что я покрепче обняла его ногами за талию и он прижался ко мне — его джинсы уперлись в мои стринги спереди, и я обнаружила, что там он тоже был тверд и воодушевлен, как мне этого и хотелось. Жан-Клод обошел мои острые шпильки, потому что он знал, что именно я собиралась сделать. Он положил ладони на плечи Грэхема, встав к нам вплотную. Руки Грэхема дрогнули, его пальцы впились мне в задницу, плотнее прижимая меня к твердости в его штанах. Это движением оказалось таким сильным и таким внезапным, что я вскрикнула, прижав его к себе еще сильнее. Он задрожал и прикрыл глаза, сгорбился, словно боролся с собой, пытаясь контролировать то, что хотел сделать.
— Сделай это, — шепнула я ему в губы.
— Я хочу тебя трахнуть.
— Нет, — синхронно возразили мы с Жан-Клодом.
— Тогда что мне сделать? — спросил Грэхем — его голос прозвучал дико и загнанно, слишком нетерпеливо, чтобы мыслить здраво.
Я отлично знала, чего мне сейчас хочется.
— Вдолби меня в сцену.
— Тебе не будет больно? — тот факт, что он об этом спросил, когда его тело жаждало меня с такой силой, заставил меня накинуть ему пару очков.
— Я хочу ощутить тебя сверху, Грэхем, и чтобы ты вжимался в меня покрепче.
Он не стал спрашивать дважды — просто встал и уложил меня на сцену. Мои ноги по-прежнему обнимали его за талию, платье задралось, и между грубой тканью его джинсов и мной оставалась лишь тонкая ткань стрингов. В подходящем настроении мне подобное ощущение нравилось, а я была именно в таком настроении сейчас. Я отпустила плечи Грэхема, и он приподнялся надо мной так, словно пытался отжаться, а я мешалась у него на пути. Внизу он от этого прижался ко мне сильнее, и мне это понравилось. Крики толпы, казалось, звучали откуда-то издалека, когда я смотрела в лицо мужчины над собой. Мой взгляд скользнул по его груди в сторону талии и ниже — джинсы по-прежнему были на месте. Жан-Клод склонился надо мной, чтобы шепнуть что-то Грэхему на ухо, и от этого зрелища, когда они оба вот так нависали надо мной, мой пульс подскочил, мне захотелось большего.
Жан-Клод подался ко мне для поцелуя, а Грэхем прогнулся сильнее и начал тереться об меня — это называется секс без проникновения, и я уже была мокрой. Поцелуй Жан-Клода вышел мягким и таким же нетерпеливым, как тот ритм, который набирал Грэхем, потираясь об меня внизу. Я зарылась пальцами в волосы Жан-Клода, взлохматила его тугие, мягкие кудри, потому что тоже теряла терпение у его рта, и мои бедра начали приподниматься навстречу Грэхему. Я ощутила резкую боль, как от кусочка конфеты, которую рассасываешь так долго, что она в итоге режет тебе язык, и почувствовала кровь медной монеткой у себя на языке. Жан-Клод отстранился — его глаза горели синим пламенем, а на губах блестела алая точка. Он слизнул мою кровь со своей губы и шепнул: