— Ma petite, мне уже почти срочно нужно, чтобы ты выпустила ardeur и покормилась без цивилизованных расшаркиваний, — Жан-Клод дал мне почувствовать то, что находилось в толпе — оно пыталось распространиться еще сильнее, желало проникнуть в Жан-Клода. Он был достаточно силен, чтобы оттолкнуть эту штуку в первый раз, но тогда я была с ним. Теперь у него под рукой стало больше волков, но моей ладони в его руке не было, а ведь он был королем для всех нас. Он не должен был страдать из-за того, что не может подержать меня за ручку в темноте.
— Время поджимает, — сказала я.
— Тебе понадобится презерватив, — заметил Натэниэл.
Ричард начал развязывать свой галстук.
— Тогда я должен избавиться от одежды и надеть его до того, как мы выпустим ardeur.
Хотела я с ним поспорить, но не могла.
24
От одежды мы избавились без каких-либо прелюдий, и я увидела, что Ричард уже не так часто тягает железо, как тогда, когда я в последний раз видела его обнаженным. Контуры его тела стали мягче, больше похожи на то, как он выглядел, когда мы только начали встречаться. Когда Ричард нас покинул, он лишился и нашего зала, который был оборудован для сверхъестественных тренировок. Существовали и другие залы, приспособленные для таких нагрузок, но все они были публичными, а Ричард по-прежнему сидел в «шкафу» («выйти из шкафа» — термин для обнародования какого-либо скрытого факта о себе, например, нестандартной ориентации — прим. переводчика). В миру он был известен как скромный профессор биологии, преподающий в колледже, а Кларк Кент не может ходить в спортзал для Супермэна (Кларк Кент — человеческая личина Супермэна — прим. переводчика).
Грэхем все еще прикасался то к моей ладони, то к предплечью, то к спине, пока Натэниэл помогал мне раздеться, потому что сегодня ночью всякий раз, когда я теряла физический контакт с вервольфом, чужая сила пыталась провернуть плохие вещи. На мне оставались только туфли, когда в нас врезалась сила Жан-Клода:
— Ma petite, ты нужна мне сейчас, оставь туфли и обеспечь мне прилив силы. Здесь что-то очень и очень не так.
Натэниэл выпрямился и предложил мне свою руку, а Грэхем уже держал другую мою ладонь. Они повели меня к Ричарду, и это напомнило мне наши разговоры о том, кто же проводит меня к алтарю, если мой отец откажется. Из вариантов у нас были Мика и Натэниэл. Да, мы сейчас голые, и происходящее мало напоминало свадьбу, да и Ричард не Жан-Клод, но однажды он уже предложил мне свою руку и сердце, и я согласилась. Мы с ним годами играли в перетягивание каната, пытаясь найти компромисс. Ричард хотел моногамии за белым штакетником, а я — полиамории за черной колючей проволокой. И вот мы здесь.
— Ты прекрасна, — сказал Ричард.
— Ты тоже ничего, — ответила я. Натэниэл стиснул мою ладонь, и я попробовала еще раз: — Ты потрясающий.
Ричард немного нахмурился.
— Это что сейчас было?
— Я работаю над тем, чтобы поубавить свой сарказм и чаще говорить комплименты в спальне, — пояснила я.
Он улыбнулся.
— Спасибо, вам обоим спасибо, — добавил он, кивнув Натэниэлу.
— Это либо работает со всеми, либо не работает вообще, — заметил Натэниэл, и он не мог скрыть того факта, что ему не нравилось передавать меня Ричарду. Ульфрик годами считал его пустым местом. За последние пару минут они взаимодействовали друг с другом адекватнее, чем за все годы знакомства.
Грэхем предложил мою ладонь Ричарду.
— Поскольку я не вхожу в вашу полигруппу, думаю, со мной это работать не должно.
Ричард взял меня за руку и вдруг… стало лучше. Сила Жан-Клода возросла просто от того, что мы с ним взялись за руки.
— А это явно намек на то, что мне стоит уйти, потому что у тебя теперь есть вся волчья энергия, в которой ты нуждаешься, — добавил Грэхем.
Я вцепилась в руку Натэниэла и уставилась на Ричарда. Годами я не ощущала от него такого уровня силы, как сейчас. Я даже не поняла, что Грэхем ушел, пока не услышала, как дверь за ним закрылась. Он больше не имел значения. Со мной теперь наш волк. И эта мысль была не только моей.
Этой ночью я уже успела возненавидеть свои каблуки, но сейчас я вдруг оказалась ростом в пять футов и восемь дюймов против шести футов и одного дюйма роста Ричарда (172 см. и 185 см. — прим. переводчика). Возможно, я больше никогда не надену эти туфли за пределами спальни, но мне еще ни разу не доводилось смотреть в глаза Ричарду с такой высоты. В какой-то момент Жан-Клод посмотрел на него через меня, и ему понравилось, что Ричард смотрит на нас с беззастенчивым желанием. Жан-Клода огорчал тот факт, что Ричард никогда не смотрел на него вот так. Момент искренности резко оборвался, потому что Жан-Клод взял себя в руки. Лицо Ричарда осталось неизменным, и я знала, что если бы он услышал у себя в голове то, что услышала в своей я, то не стоял бы тут, улыбаясь мне сверху вниз с незамутненной похотью в глазах. Его отношение к Жан-Клоду было слишком противоречивым, как и к любому другому мужчине, когда речь заходила о сексе. Я вдруг впервые осознала, что не только я по-прежнему желала Ричарда. Жан-Клод тоже его желал. Черт.