Большие пальцы Жан-Клода отстучали по нашим ладоням: три, два один, и зрители моргнули, вернувшись к жизни, а Жан-Клод повел нас вперед по сцене, улыбаясь в своей длинной синей мантии, которая идеально подходила к его сапогам.
— Ники и Джет сейчас здесь, чтобы помочь мне пожелать вам хорошей ночи!
Народ разразился аплодисментами и криками, некоторые проорали наши клички. Жан-Клод создал им воспоминание о том, как Джет, что было сценическим псевдонимом Ричарда на сегодня, исполняет танец. Очевидно, зрелище было что надо, потому что для своего первого выступления на сцене в «Запретном Плоде» он получил кучу откликов.
Затем Жан-Клод призвал свою силу, но не так мягко, как делал это обычно, что даже я ее не замечала. Он был хорош в тонкостях потому, что веками скрывал от других вампиров, какой на самом деле силой обладает. Он прятался на виду, играя соблазнителя, пустышку, красавчика, чтобы сильные вампиры видели лишь приятную внешность, не догадываясь о том, что внутри скрывается намного больше этого. То, что когда-то было необходимостью, превратилось в привычку, пока, как мне кажется, он и сам не забыл, сколько в нем есть всего. Если слишком долго играть пустоголовую блондинку, то вживаешься в роль, но Жан-Клод больше не был потерян — вместе с нашей поддержкой он, наконец, обрел себя.
Его сила поднялась изнутри, вытягивая за собой мою силу и силу Ричарда, словно мы держались за что-то еще, кроме рук. Это было чуть ли не интимнее секса, потому что мы делились своей магией, а магия — это частичка твоей души. Она пролилась на нас троих покалыванием кожи, жаром, от которого перехватило дыхание, и тем ледяным касанием вечности, которое помогало Жан-Клоду контролировать нас обоих. Я не могла вспомнить, когда в последний раз Ричард стоял вот так, вместе с нами, и по собственной воле делился своей силой, но прежний Жан-Клод не знал бы, что с ней делать. Он многому научился и вырос, и теперь точно знал, что ему делать. Он пролил эту силу в толпу зрителей, и их не только окатило мурашками — им сперло дыхание, их пальцы стиснулись на стульях, напитках и собственных руках, но то, что проникло в них, искало тень, оставленную чужим вампиром. Замелькали картинки: визуализация воспоминаний, надежд и мечтаний, страхов, да, вот оно — Деймос привязался не к их жизням, он осел на их страхах. Он был ужасом перед грядущим, а у всех есть страх перед тем, с чем еще только предстоит столкнуться, и в этом универсальном человеческом страхе он и посеял свою тень. Он бы шептал им: «Приди ко мне, и большие страшные вещи никогда не случатся». «Приди ко мне, и я тебя спасу». «Приди ко мне, и я унесу тебя туда, где смерть тебя не найдет». «Приди ко мне, и я тебя уберегу». Лживый ублюдок.
Жан-Клод направил наш жар в эту ложь, и словно солнце встало, чтобы прогнать все ужасы ночи. Он нашел страхи этих людей перед грядущим и заменил их радостью, уверенностью и воспоминаниями о том вечере, который они провели здесь, в «Запретном Плоде». Он наполнил их головы воспоминаниями о тех, кого они видели на сцене сегодня. Вот Жан-Клод, летящий над толпой, вот Грэхем соревнуется с другими охранниками, а потом побеждает и оказывается на сцене вместе со мной и Жан-Клодом, а вот Натэниэл, выступающий как Брэндон, дает Грэхему уроки танцев прямо на сцене, теперь Ричард, он же Джет, тоже танцует, и вот, наконец, Жан-Клод выходит на сцену под конец выступления Ричарда, держа меня под руку, и здесь воспоминания дошли до настоящего времени, когда мы реально стояли на сцене.
— Мы были счастливы видеть вас этим вечером в «Запретном Плоде», и с нетерпением ждем следующей встречи. Мы любим видеть наших гостей снова и снова — до тех пор, пока они не будут полностью удовлетворены, — Жан-Клод наполнил эти слова большим смыслом, чем в них содержалось. Он говорит «любим», и ты чувствуешь себя реально любимым. Говорит «Запретный плод», и зрители в толпе хихикают, визжат. «Видеть вас» звучало сексуально, «снова» — вторило ему эхом, и это было так желанно, что на повторе казалось почти оргазмическим. А когда он сказал «полностью удовлетворены», народ в толпе начал звать его по имени. Голос всегда был одной из его лучших вампирских способностей, но разве прежде он был настолько хорош?
Жан-Клод опустил наши с Ричардом руки, так что мы последовали его примеру и поклонились зрителям. Они выкрикивали наши прозвища, хлопали, орали, а после Жан-Клод увел нас за кулисы. Задняя дверь открылась, и мы прошли в нее, по-прежнему держась за руки: Ричард, Жан-Клод и я. Только когда Итан закрыл за нами дверь, нас отпустило напряжение, которое скрывал Жан-Клод: в мыслях он был неуверен, что мог полностью очистить аудиторию от магии Деймоса.