— Прошу прощения, — извинился Ричард. — Я никого не хотел оскорбить.
— Извинения приняты, mon lupe.
— Приняты, если этого больше не повториться, — добавил Натэниэл.
— Это честно, спасибо.
— Не за что, — ответил Натэниэл.
Я стояла молча, позволив мужикам самим разбираться. Полиамория научила меня терпению. Терапия — затыкаться и позволять другим говорить, прорабатывая свое дерьмо, и встревать только тогда, когда мне реально есть, что сказать. Ребята замолчали, и мы все обменялись взглядами. Я гадала, как мне подтолкнуть обсуждение к тому, чтобы, наконец, получить шанс отмыться в душе. Я туда не из-за секса хотела, а просто чтобы смыть макияж и покинуть это помещение без скандалов. Мы почти достигли той точки, где все четверо объединились, не споря.
В коридоре раздался какой-то звук, который нас отвлек. В дверях стоял Нечестивец. Высокий, широкоплечий, прямые и густые блондинистые волосы спадают до плеч. Со своими бледно-голубыми глазами, высокими скулами, квадратной челюстью и ямочкой на подбородке он был похож на кинозвезду. Он накинул приталенный пиджак поверх форменной футболки сотрудника «Запретного Плода». Без своей привычной рубашки он казался каким-то полураздетым.
— Тебе что-то нужно, Нечестивец? — поинтересовался Жан-Клод.
— Нам велели помочь вам не отвлекаться сегодня.
— У нас все в порядке, — сказал Жан-Клод таким тоном, что большинство людей просто заткнулись бы и отвалили, но Нечестивец не был в числе большинства.
— Ну разумеется в порядке, но вы либо принимаете душ здесь, чтобы мы могли перевезти вас в максимально охраняемую локацию, либо мы отправляемся сейчас же, а душ вы примете уже в «Цирке».
— Он прав, — сказала я. — Нас сегодня здорово потрепало, Жан-Клод.
— Мы вышли победителями, ma petite.
— Кто бы ни напал на нас сегодня, я прежде такого вампира не встречала, и он наследил своей силой по всему зрительному залу. Я понятия не имела, что массовый гипноз вообще возможен без физического присутствия в том же здании.
— В этом было больше от проклятия, нежели от вампирских сил, — ответил Жан-Клод.
Я уставилась на него.
— Проклятия так не работают. В лучшем случае ты можешь влиять на одного человека за один раз.
— Ты говоришь о современной магии, ma petite, но то, что я ощутил этой ночью, было старой магией.
— Старше, чем ты думаешь, — раздался голос Джейка из коридора.
Нечестивец вошел в комнату, чтобы Джейк тоже мог зайти внутрь. Рядом с ним Джейк казался низкорослым, но он вынужден был явиться в клуб в одежде для тренировок, а она выставляла напоказ все его мускулы, которые он обычно скрывал. Нечестивец, его брат Истина и Ричард — те всегда выглядели мускулистыми, в любой одежде, а Джейк — нет. Его физическая форма, как и абсолютно все в нем, была неприметна до тех пор, пока он не хотел показать ее, или не парился о том, что ее заметят. Из всех Арлекинов Джейк больше других напоминал мне о том, что они были не только убийцами, но и шпионами.
— Что значит старше, чем мы думаем? — не поняла я.
— Не ты, Анита. Старше, чем Жан-Клод может знать.
Жан-Клод рядом с нами застыл. Той нехарактерной для человека неподвижностью, похожей на змеиную, когда те замирают на месте, и теперь я будто бы держала за руку мраморную статую — прекрасную и белоснежную, но неживую. Я поборола в себе желание встряхнуть его за руку, чтобы он хотя бы моргнул, только бы не стоял там вот так, словно никогда больше не сдвинется с места и не вздохнет. Старые вампиры реально могли не дышать, и, казалось, если отпустишь их руку и моргнешь, они просто исчезнут.
Голос Жан-Клода прозвучал отдаленно и осторожно, словно он старался сохранять максимальную неподвижность, пока говорил.