ПРОЛОГ. ВЫМЕРШИЙ ЛЕС.
Лес Блум – заповедная и очень известная зона. Сотни людей хотят побывать там. Множество фотографий и рисунков этого места можно найти всюду. Почему же он так популярен? Ответ прост – из-за его невероятной, королевской красоты. Редкие, самые любопытные виды и растений, и животных обитают именно там. Да, лес не может заменить многим зверям родную среду обитания, но сами люди стараются сделать всё для того, чтобы поддержать жизнь обитателей. Кажется, ему не должно угрожать ничего. Но всё получилось с точностью да наоборот. Один мизерный окурок, одна иссохшая щепочка, оставшаяся под стеклом на солнце – и всё. Это неминуемо приведёт к пожару. Да, кое-какие отважные люди пытались всеми силами это предотвратить, сделать что-нибудь. Но это было бесполезно. Никто не понимал опасности пожара, этого «рыжего петуха», особенно в таком месте, как это. И вот, наконец, один момент заставил их пойти на дальнейшие, в принципе, правильные шаги – запретить розжиг костров и выселение всех дальше от леса. В один прекрасный день в этом самом полузаповеднике отдыхала огромная семья мэра городка Пэйдж, около которого и рос лес. Несмотря на запреты разводить любой огонь, они продолжали устраивать весёлые посиделки около вечно бушующего как бешеная лиса костра. Никто не мог помешать им – это пытались сделать один раз и ни к чему хорошему это не привело. Как не привели и сами посиделки…
*** – Служба природной охраны города Пэйдж слушает. – У нас снова пожар! В лесу! – Лес Блум? Я же правильно понимаю вас? – Да, да! Приезжайте как можно, как можно скорее! Могут пострадать… – Кто может пострадать? Там есть люди? – Да! – Хорошо, уже высылаю пожарную бригаду. Оставайтесь на линии… Вскоре команда уже была отправлена в пункт назначения. Никому не говорили, куда нужно ехать – все в городе, да и далеко за его пределами прекрасно знали, где расположен лес и как он выглядит. Хмурые лица всех в пожарной машине выражали общую мысль – нужно было спасти заповедный лес, который остался один в огромной стране. Но этого, к сожалению, не вышло… От величественного, многовекового, красивого леса и даже части поселений остались одни обуглившиеся ветви и стены. Лес был сожжён до пепла. Всё, что так бережно хранилось жителями, навсегда исчезло с лица земли. В лесу, который не пытались потом высадить заново, все жители оставили семьи и самых редких, теперь чернокнижных, животных. Потом этот день так и стали называть – день тлеющих ветвей леса Блум. Казалось бы, люди предприняли всё для того, чтобы минимизировать последствия и потери. Они даже выгнали старого мэра, нарушившего все запреты, какие были возможны. Они даже начали высаживать на месте пожара новенький, совсем юный лесок. Волонтёры и добровольцы помогали всем так или иначе пострадавшим от пожара. Но все беды и напасти города были ещё впереди… Вскоре к жителям стали приходить погибшие в огне родственники. Не во сне – наяву, в виде страшных призраков. Поначалу все этому очень обрадовались – ведь у многих в огне сгорели целые семьи с маленькими детьми. Многие думали, что эти пришествия предвещают что-то хорошее, что это конец всем их напастям. Но всё, впрочем, как обычно в городе, обернулось катастрофой… Мёртвые родственники постоянно предсказывали смерть, иногда с точностью до секунды. Одной богатенькой и совсем молоденькой девушке из уехавшей куда-то семьи мэра, которая осталась в городке Пэйдж для поддержания почти потерянного имиджа, мёртвая матушка в стихах предсказала утопление. Так и вышло – девчушка скоро кинулась на дно озера от неразделённой любви. Другому юноше, который и был причиной утопления первой жертвы, эта же девушка в слезах рассказала про предстоящую автомобильную катастрофу. Через несколько дней юноша врезался в фонарный столб, скончавшись на месте. Обо всех этих диалогах узнали из предсмертных записок бедных молодых. Самое страшное – это были далеко не все случаи, а самые громкие и необъяснимые. Именно после этого за дело принялись профессиональные детективы и сыщики – предполагалось, что в городе орудует целая банда очень хороших мошенников, которые как-то используют наркотики на своих жертвах, чтобы манипулировать ими и оставаться безнаказанными. А что из этого расследования вышло (или не вышло) – узнаете немного ниже…
ГЛАВА ПЕРВАЯ. СЛЕДСТВИЕ ВЕДУТ...
– Итак, что вам сказала ваша мать? – Она сказала, что мне скоро умирать… через… десять... нет, через семь дней… – И всё? Больше ничего не было? – Следователь быстро записал что-то в блокнот, подчеркнув это другим цветом и снова посмотрев на допрашиваемую девушку. – Больше… да, больше не было ничего… к сожалению или счастью – Я так думаю, что к счастью… хорошо. Ваша информация может очень помочь в следствии. Вам помочь? – Не стоит, правда, спасибо. Я сама. Слепая на один глаз сирота Лорелей в глубочайшем трауре, пошатнувшись, встала с высокого стула. При этом она сделала это, чуть не опрокинув его себе на ногу. На помощь успел прийти сам следователь (который изначально не хотел вообще впутываться в это странное дело), вовремя подав ей тонкую, сухую, похожую на ветку руку. После её бесшумного ухода в комнате воцарилась относительная тишина, прерываемая только еле слышным стуком шагов неугомонного, нескладного и худощавого Эндрю Стивенса. Только эта тишина присела рядом с задумавшимся о жизни и новом, сложном деле следователем, как её нежданно вспугнули, словно воробушка, громким, по-детски визгливым криком, донёсшимся из конца длинного коридора. Привыкший ко всему Эндрю даже невольно вздрогнул и подумал, что на их офис напали – настолько это было неожиданно и даже в каком-то смысле жутко. – Господин следователь, где вы вообще? Я вам ванильный кофе принесла, ваш любимый! С сахаром! Как и просили. – Эмилия, чертёнок этакий, – эти слова следователь произнёс себе под нос, так как не хотел лишних ссор с неожиданно-вспыльчивой подружкой, – попрошу в другой раз не кричать так, напугала даже. Ты же сама знаешь, как я это не люблю… – Ладно, ладно, тем более и кофе у меня никакого нет, я пошутила. – Эмилия, неудержимым ураганом ворвавшаяся в комнату и рухнувшая в кресло, нисколько не запыхавшись при этом, улыбнулась и так жутко посмотрела в глаза друга, что Эндрю невольно весь передёрнулся, не поменяв при этом выражения лица. – Почему я так не удивлён собственно… – Ой, да ладно вам всем… Я так понимаю, тут ещё одна «жертва призраков» была, да? – Эмилия слегка дёрнулась, устроившись удобнее и чуть не упав, и снова пристально, как в первый раз, рассматривая Эндрю не меняясь в лице. – Откуда… – Это вам знать необязательно. К следователям да сыщикам в последнее время и дел-то никаких интересных не приходит, кроме этих «лесничих». Не спрашивайте, откуда знаю – вы и сами догадаться можете. И что там такое произошло-то, спрошу, пока не забыла? Что-то очень страшное? – В лесу Блум пожар страшный произошёл относительно недавно. Пострадало множество людей. И теперь почти все родственники погибших видят их души, а потом таинственно умирают. Самое страшное, что гибнут даже совсем молодые люди, вроде нас с тобой. А меня на это дело поставили разбираться – предположительно здесь орудует или маньяк, или какой-то искусный мошенник (может и не один вообще). – Последние слова следователь снова произнёс под нос, так что Эмилия вряд ли их услышала. – Не исключается возможность сотрудничества между ними. Вот так, если совсем уж коротко. А ты про это не знаешь разве? Тебе никто ничего не говорил что ли? – Я многое, правду говоря, не знала до сегодняшнего дня. Я приехала сюда из отпуска лишь несколько дней назад. Мне никто ничего вообще не рассказывал, сам понимаешь, тут мало от кого информацию можно добыть… и звучит это всё, если честно… – Как бред сумасшедшего?! Знаю, знаю. Но самыми странными способами погибает ещё очень много людей. Ещё больше, чем от самого пожара. Мы просто обязаны им помочь. Ты это… понимаешь? – Понимаешь, понимаешь… к сожалению. К большому сожалению... – Девушка с тихим и многозначительным вздохом опустила голову, сдерживая не вовремя подкативший комок слёз. Эмили это всё знала не понаслышке, ведь сама несколько месяцев назад пережила смерть нескольких самых близких ей людей, о которых невольно вспомнила. Это по грустным и неожиданно заблестевшим девичьим глазам понял следователь и, подумав о том, что он зря напомнил красавице о том страшном дне (про который сам-то знал немногое), легонько сжал её беленькую и тоненькую как веточка берёзы ручку. Девчушка (впрочем, как всегда) была как ледышка. Эмилия хотела было вырвать руку, подумав о том, что ей сейчас все пальцы точно переломают, но горячий захват, действительно похожий больше на стальные тиски, не дал ей этого сделать. – Я снова надавил на больное? Извини, если это так… – Всё хорошо, я уже привыкла… – Хорошо, как знаешь… давай пойдём в коридор? Тут жарко очень… – Да, давай… После этого два друга вышли из комнаты и сели в мягкие пуфы-груши в коридоре. Оба нескладные и слишком худые устроились так, что их почти не было видно. Эмилия Клэр, воспользовавшись своим удобным положением, молча потянулась за небольшим кусочком последней шоколадки, чтобы, по её выражению, «заесть неприятные воспоминания» (судя по всему, эти неприятные во