— Как будто сюда кто-то забредёт, — хмыкнул староста Дуррен, подходя к их столу. Его седая борода и мудрые глаза вызывали уважение даже у самых буйных завсегдатаев таверны. — От большой дороги до нас пять дней пути.
— К нам и так лишь торговцы заглядывают раз в месяц, — согласился Беррон. — Да и то больше по привычке. Что им здесь искать?
Ардан ничего не ответил, но выражение его лица стало ещё более задумчивым, чем обычно. В глубине его серых глаз мелькнула тревога, которую никто из присутствующих не заметил.
Никто, кроме Марты, сидевшей в тени у очага, не заметил тревоги в глазах Ардана.
ГЛАВА 30: ТЕНИ И ТАЙНЫ
Долина Туманов дышала особенно тревожно в эту ночь. Серебристая дымка, что обычно мягко стелилась между деревьями Туманников, казалась сгустившейся, почти осязаемой — словно сама природа чувствовала надвигающиеся перемены.
Ардан стоял на крыльце своей хижины, вглядываясь в темноту. За восемнадцать месяцев странствий он научился читать тишину, как опытный следопыт читает следы на земле. И сейчас что-то было не так. Воздух дрожал от едва уловимого напряжения.
Шаги Марты он услышал задолго до того, как она появилась. Скрип половиц, еле заметное движение воздуха — опытный маг никогда не терял бдительности.
— Ты ждал, — сказала Марта, останавливаясь в нескольких шагах от крыльца. Не вопрос. Утверждение.
— С тех пор, как всё произошло, — ответил Ардан, не поворачиваясь.
Старая знахарка положила на крыльцо потрёпанный кожаный мешочек. Из него осторожно выглянули сушёные травы, странные камешки с выцветшими рунами, засушенные цветы — целая коллекция древних магических артефактов.
— Ты знаешь больше, чем говоришь, — начал Ардан.
— А ты скрываешь больше, чем думаешь, — перебила Марта.
Она села прямо на крыльце, не обращая внимания на сырость. Её руки, изрезанные морщинами, словно древние карты forgotten земель, медленно перебирали травы.
— Элзар — это не просто имя, — негромко сказала она. — Это метка. Приговор. Обещание.
Ардан промолчал, но его пальцы непроизвольно сжались.
— Ты думаешь, что спрятался здесь, в этой глуши, — продолжала Марта. — Что можешь забыть. Что время лечит. Но есть раны, которые не заживают никогда.
Она выложила травы и камешки особым порядком. Между ними проступали древние символы — те самые, что Ардан видел в запретных архивах Храма. Символы крови, клятвы, предательства.
— Что это? — спросил он.
— Карта твоего прошлого, — усмехнулась Марта. — И предупреждение о будущем.
Внезапно её взгляд стал острым, почти хищным. Она наклонилась вперёд, и Ардан почувствовал исходящий от неё запах трав и чего-то более древнего — забитой магии.
— Однажды твоя Эльжбета спасла мою внучку, — негромко сказала она. — За много лет до твоей истории. И я ее должник.
— О чём ты? — Ардан почувствовал, как внутри всё сжалось.
— Не сейчас, — отрезала Марта. — Придёт время — узнаешь.
Она протянула ему свёрток — старый пергамент, пахнущий пылью веков, полынью и чем-то горьким, напоминающим запах крови.
— Правда — как осколок зеркала, — произнесла она. — Чтобы увидеть целую картину, нужно собрать все части.
За окном послышался странный звук. То ли шорох, то ли тихий свист. Марта резко обернулась, её глаза на мгновение стали совсем молодыми — полными боевой готовности.
— Они уже близко, — прошептала она. — Очень близко.
— Кто? — Ардан вскочил.
— Те, кто ищет то, что ты прячешь, — ответила Марта. — Те, кто связан с Элзаром кровной клятвой.
Она быстро собрала травы, пряча их в складках платья. На мгновение её силуэт показался Ардану странно знакомым — словно он уже видел этот силуэт когда-то, много лет назад.
— Тебе нужно готовиться, — сказала она напоследок. — Война, которую ты считал законченной, только начинается.
Когда за Мартой закрылась дверь, Ардан развернул пергамент. Странные символы, частично стёртые, частично залитые чем-то, похожим на старую кровь. Обрывок карты с очертаниями гор и древнего храма.
И приписка на краю: «Ключ и знания лежат там, где begins and ends».
Ночь опускалась на Долину Туманов, принося с собой больше вопросов, чем ответов.
А где-то далеко, в подземельях Храма, Элзар улыбался, чувствуя, как его план медленно, но верно начинает воплощаться в жизнь.