— Хорошо, тогда давай возьмем его.
— Ты ведь понятия не имеешь, как это сделать? – он иронично смотрит на меня.
— С чего бы это? Ты же читал мой послужной список; самый бунтарский поступок, который я совершила, – это ушла из дома, чтобы пойти в клуб, – говорю я.
— Так скажи мне, как ты планируешь вернуть свою сестру?
— Вот почему ты собираешься помочь мне, идиот. Мне нужна твоя грубая сила.
— Моя грубая сила?
— Да.
Он смотрит на меня весело, как будто мои слова его позабавили, а затем снова достает свой мобильный телефон и отправляет кому-то сообщение. Через несколько секунд мужчины, которые были рядом с нашим подозреваемым, выслушали его и двинулись к выходу со склада, оставив только подозреваемого.
— Жди здесь, – говорит он и уходит, прежде чем я успеваю возразить.
Смотрю, как Коннор обдумывает, когда лучше подойти к парню, а затем он вырубает мужчину ударом пистолета по голове и без особых усилий несет его к нам. Там никого нет, и мы с ним добираемся до машины, где он укладывает бессознательного парня в багажник.
Ладно, мы кое-кого похищаем.
Все в порядке.
Все в порядке.
Доверься процессу.
Я ничего не говорю, просто жду, пока Коннор вытаскивает бессознательного мужчину из машины и связывает его в другом подобии сарая, но я верю, что этот принадлежит ему. Он достает из ящика что-то похожее на тазер4 и бьет парня током, пока тот не приходит в сознание.
— Что происходит? – спрашивает мужчина.
— Лаура Мюррей, – Коннор произносит имя моей сестры, и выражение лица парня становится серьезным.
— Я...Я не понимаю, о чем вы говорите, – заикается он.
Коннор закатывает глаза, а затем достает из кармана пистолет и стреляет прямо в руку парня. Делает шаг вперед, а затем вдавливает пулю еще глубже в кожу парня, заставляя его хныкать от боли.
— Хорошо, – в отчаянии говорит мужчина. — Я знаю ее. Я только помог ее перевезти, клянусь, я не трогал девушку.
Как будто это делает его лучше.
— Где она? Куда они ее перевезли? – спрашиваю я.
— Они перевезли ее в Чикаго.
— Блять! – ругается Коннор, ударяя мужчину, пуская кровь. Он не выдерживает удара и теряет сознание. — Слабак, удар даже не был таким сильным.
Я смотрю на мужчину и чувствую, как мои силы иссякают.
Чикаго? Как я могу найти ее в Чикаго? Он вообще говорит правду? Неужели это тупик?
Чудовищность этой ситуации ошеломляет меня, вызывая отчаянное желание закричать, выпустить все наружу. Кажется, что я никогда не найду ее, и отчаяние захлестывает меня, как неудержимое цунами, угрожая утопить все крохи надежды.
— Может, мне убить его? – спрашивает Коннор.
Смотрю на него, выражение лица совершенно пустое, но внутри у меня все бурлит. Если Коннор не убьет этого человека, то мы рискуем быть обнаруженными, потому что он может передать информацию, поставив под угрозу мои поиски Лауры.
А если честно, единственный человек, о котором я сейчас забочусь, – это она. Я ничего не знаю об этом человеке, но мне интересно, есть ли у него семья, к которой он может вернуться. Зачем он вообще это сделал? Он мудак или просто отчаялся? В любом случае, он помог причинить боль моей сестре, и я хочу, чтобы он умер.
Но стоит ли мне играть в Бога?
Я знаю, что зарезала Джеймса, но...
— Слушай, – заявляет Коннор, раздосадованный моей нерешительностью, — ты слабачка.
— Ты серьезно? Меньше всего мне нужен человек с уязвленным самолюбием, который пытается меня принизить, – отвечаю я.
— Тебе нужно выбрать, Сесилия. Ты больше не в мире своих фантазий, – скучающим тоном объясняет он. — Будешь ли ты бороться, чтобы получить то, что хочешь, или позволишь людям пройтись по тебе?
— Ты – засранец.
— То, что я засранец, помогло мне выжить.
— Вот это сюрприз! Пошел ты!
Я отворачиваюсь, потому что отказываюсь сотрудничать с ним.
Он понятия не имеет, каково это, быть в моей шкуре последние несколько недель, и уж тем более, что единственная мысль, которая останавливает меня от того, чтобы дать выход чувству, – это то, что я нужна своей сестре.
Я же не убийца, правда?
Может быть, да, раз я убила своего обидчика. Я не чувствовала себя плохой. Мне было странно хорошо.
Когда парень, который трогал меня в машине, умер, я почувствовала облегчение. Но его мертвые глаза до сих пор преследуют меня. Иногда я могу поклясться, что слышу его смех сквозь темные стены склада.
Так вот кто я, призрак?
Неделя, которую я провела на складе, до сих пор преследует меня.
Она изменила меня.
Пытаюсь остаться прежней, сохранить то, что считала правильным.
Но все они были неправильными. А что правильно сейчас? Позволить какому-то случайному парню жить и компрометировать то, что я едва начала, или стать одной из них?
Я вижу этих людей, связанных с Джеймсом и всем тем, что он был способен сделать, и не могу почувствовать ни капли сострадания к их смерти.
Но это не значит, что я готова играть в Бога.
Но в глубине души знаю, что мне придется это сделать, чтобы спасти сестру.
Здесь так много места для сожалений и внутренней боли.
Я должна проглотить все свои осколки, даже если они попадут мне в горло, как осколки стекла. Могу учиться, но не у этого идиота. Он просто пытается унизить меня.
Я ненавижу его. Он видит ненависть в моих глазах, фыркает и продолжает.
— Я не собираюсь давать тебе других советов. Если ты хочешь спасти свою сестру, не жди, что это будет фэнтезийное приключение, в котором мы отправимся на поиски потерянной принцессы. Там будут смерть и кровь. Голова будет идти кругом. Если не можешь справиться, не берись.
Коннор обнимает меня и поворачивает мое тело к себе.
Чувствую его руки на своих. Он не применяет силу, но я снова ощущаю шок. Даже пройдя через все это, я все еще чувствую шок.