Мои губы раздвигаются, когда по мне прокатываются волны наслаждения. Я видела на его лице неохоту из-за моего уязвимого состояния. Но Боже, он мне просто необходим.
Мы в заднице, это пиздец, но он нужен мне, и от одной мысли, что мы будем парой, мне еще больше хочется кончить на толстый член, поэтому я придвигаю его ближе, прикусывая губу, царапая спину, пока не теряю свой гребаный контроль. Потому что я знаю, что с ним это безопасно.
— Вот так, принцесса, ты кончишь на мой член, и я наполню тебя спермой; я буду растягивать тебя, пока ты тоже не будешь полностью испорчена.
Он еще не знает, что я уже такая.
Его бедра вонзаются в меня, посылая еще больше взрывного удовольствия. Он трахает меня так глубоко и так хорошо, что я не могу сдерживаться и кончаю. И он кончает сразу же, зарываясь кулаками в мои волосы, кусая меня, пока заливает меня спермой, оставляя капли по всему телу.
Я наклоняюсь, с любопытством наблюдая за тем, как он вынимает из меня свой член. Вижу, как за ним тянется шлейф спермы, которая творит со мной разные вещи. Это завораживает.
— Тебе ведь это нравится, правда? – шепчет он мне в губы. — Моя сперма, вытекающая из твоей девственной киски. Мне это нравится настолько, что я хочу трахнуть тебя снова только ради этого зрелища.
О Боже. Я не могу говорить; меня настолько переполняют ощущения, что слова не выходят, и я смотрю в его голубые глаза. И он это чувствует, потому что продолжает.
— Я сказал тебе, что буду трахать тебя, пока ты не потеряешь голос, принцесса, – напоминает он. — Надеюсь, ты понимаешь, что ты сегодня натворила, Сесилия, – говорит он серьезным тоном, притягивая меня к себе.
— Что? – Мой голос звучит хрипло и низко после долгих усилий.
— Ты только что продала мне свою душу. Показала, как стать абсолютно зависимым от тебя. Теперь ты моя. Если ты сбежишь, я буду охотиться на тебя, принцесса. По-настоящему, – говорит он. — А теперь садись мне на лицо; я буду целовать мою больную киску, пока ей не станет лучше.
КОННОР
Я поворачиваю Сесилию к себе так, чтобы ее бедра идеально совпадали с моим ртом.
То, что я делал с ней, не было правильным с моральной точки зрения, но я не мог найти в себе силы заботиться о том, что это то, что ей нужно.
Таким я и буду.
Тьма, свет, гнев, страсть, комфорт. Я буду всем, чего она хочет.
Я не могу подарить ей цветы, потому что они умирают и гниют на земле.
Но я могу подарить ей свою тьму, пока жив.
Моя принцесса.
Я горжусь тем, как она разобралась с теми, кто пытался причинить ей боль.
Это моя девочка.
Как только я вышел из душа и не увидел ее, озверел и побежал искать ее ожерелье. Она все еще носит его, но не знает, что у меня есть возможность найти ее по нему. Это не то, что я намерен раскрывать – что я всегда наблюдаю, всегда слежу за ней, даже когда меня нет рядом.
Я бы хотел убить тех ублюдков, которые посмели к ней подойти, но знаю, что не смогу сделать это так же, как она. Потому что, даже когда она убивает, она делает это красиво.
Блять.
Она умоляет меня принадлежать ей, трахнуть ее. То, как ее голос вбирает в себя всю мою тьму.
Я просто теряюсь в нем. И продолжаю терять себя, потому что мы трахаемся вместе.
Ласкаю ее мокрую киску, с которой капает моя и ее сперма, и сосу клитор, пока вся боль не переходит в стоны.
Впиваюсь пальцами в ее бедра совсем не нежно и, вероятно, оставляю следы, притягивая ее ближе, показывая ей, каково это – получать удовольствие, как приятна может быть боль, пока мой язык исследует ее влажные стенки.
— Коннор, еще раз, – пробормотала она, – мне нужно снова почувствовать тебя.
Она уязвима, пытаюсь я напомнить себе. Я только что трахнул ее и не был нежен с ней. Ей больно. Она в каком-то темном, блять, месте.
— Такая жадная, – прошелестел я по ее складочкам.
Сесилия задыхается, когда я сильнее присасываюсь к ее клитору и покусываю его, лениво облизывая киску. Ее вкус запечатлелся в моей душе. Невозможно отрицать или забыть его, как только я попробовал его. Это как мгновенная зависимость.
И если бы я был лучше, остановился бы на этом. Если бы я был лучше, делал бы то, что нужно, но я не такой. Я в полной заднице.
Втягиваю киску глубже в свой рот, трахая ее языком. Теряюсь в этом сладком вкусе. Я буду трахать ее до тех пор, пока у нее не остается выбора, кроме как остаться со мной навсегда.
Я зависим. Мне нужно сделать то же самое с ней. Я должен заставить ее остаться.
— Коннор, еще, – она настоятельно просит, когда я отвожу свой язык от ее влажных складок, и переключаю внимание на точку G.
Она из тех грехов, которые поглощают твою душу и заставляют отдаться всему, что они требуют.
Я наслаждаюсь тем, что контролирую все, особенно то, как доставляю ей удовольствие. Однако все больше понимаю, что она, в свою очередь, властвует надо мной. Я с готовностью отдам ей все, о чем она попросит.
Я жажду потерять себя в ее теле, раскрыть те части себя, которые оставались скрытыми от всех остальных.
Она – исключение, мое уникальное исключение.
Все неизведанные территории, все неизведанные аспекты жизни мне хочется разделить с ней.
Она не нуждается в моей защите, но я готов дать ей ее, просто чтобы показать, что она заслуживает того, чтобы ее оберегали и лелеяли.
Позволяю ей кончать на мой язык, пока она не изнемогает от усталости, а боль не превращается в приглушенные стоны.
Моя сломленная принцесса.
— Трахни меня еще раз, – умоляет она.
— Принцесса, тебе больно, – ворчу я, но мой член реагирует на идею снова оказаться внутри нее.
— Я хочу, чтобы ты сделал мне больно, – бормочет она. — Хочу, чтобы ты снова был внутри.
— Малыш... – начинаю я. Я никогда никого так не называл, но Сесилия совсем другая. Все кажется другим.