— Мне так хорошо, когда ты внутри меня. Ты ощущаешься как...
Дом.
Она не договаривает, но я знаю, потому что чувствую то же самое.
То, как она шепчет эти слова, опьяненная желанием и уязвимостью, заставляет меня потерять контроль над собой.
Я щипаю ее, и она задыхается. Раздвинув ее бедра, открываю киску для себя, розовая киска в миллиметрах от моего члена, когда провожу всей своей длиной по складкам.
Чувствую, как в моем теле нарастает необузданное удовольствие и непреодолимое желание глубоко вбить в нее свой член, пока моя сперма не начнет капать из ее киски.
Хочу снова трахнуть ее голым, пометить и завладеть всем телом.
— Боже, – умоляет она, — ты снова нужен мне.
— Тогда оседлай мой член, как ты оседлала мое лицо, принцесса. Покажи мне, как сильно ты этого хочешь.
Сесилия не теряет времени даром. Она вводит мой член в свой вход и проскальзывает на всю длину.
Черт, я только что нашел дорогу в рай.
Ее движения не скоординированы, что говорит о том, что она делает это впервые. Я знал об этом, но мне приятно чувствовать, как она исследует, как открывает для себя удовольствие. Как быстрая ученица, Сесилия задает ритм, подпрыгивая на моем члене.
Я дергаю ее за волосы, маневрируя телом, чтобы дотянуться до шеи и оставить свой след. Она стонет, и этот звук отдается во мне, когда я снова выпускаю в нее свою сперму.
Безрассудно.
Примитивно.
Испытывая отчаянную потребность.
Я кончил в нее.
Она кончает несколько секунд спустя от ощущения моей спермы, проникшей в ее лоно, и я кладу большой палец на ее клитор, потирая его, чтобы усилить оргазм.
Я никогда раньше не трахал никого без презерватива.
Но одна мысль о том, что между мной и ею должен быть барьер, выводит меня из себя.
Сесилия не покидает моих коленей и тем более не вынимает меня из себя. Она ложится мне на грудь, прижимается и засыпает там.
А я?
Я – вихрь мыслей.
17
КОННОР
Коул, глубоко задумавшись, вдруг спрашивает:
— Ты когда-нибудь любил кого-нибудь?
Я отвечаю с сарказмом:
— Что за хрень ударила тебе в голову, брат?
По правде говоря, я никого не любил, но Коулу кажется, что он мог бы это сделать.
В то время как я весь в гневе и тьме, Коул – воплощение спокойствия и света.
Я так называемый плохой близнец – несовершенная копия.
Это я.
— Ну же, Коннор, – говорит он серьезно, — я размышлял над этим. Я не знаю.
— Любил кого-то? – спрашиваю я.
— Да.
— Самое близкое, что я могу сказать, – это то, что я чувствую к тебе, Одри, Тревору, маме и папе.
— Я тоже люблю тебя, Одри, Тревора и папу.
— А маму?
— Она относится ко мне не так, как будто я ей нравлюсь, скорее как к вещи, – признается он, в его голосе звучит разочарование.
Смотря на него, прихожу в замешательство. Моя мама относится ко всем одинаково, хотя и с особой заботой о Коуле. А вот с ним, похоже, все иначе.
— Послушай... – начинаю я, но отец прерывает меня.
— Вы двое должны тренироваться, а не болтать. Как вы собираетесь возглавить клуб в таком состоянии?
Меня это не волнует; это обязанность Коула. Именно его все захотят видеть в роли лидера.
Я не против. Если это сделает его счастливым, я никогда не отниму у него эту роль.
У меня все равно ничего не получится.
— Мы не можем оба возглавить клуб, это может сделать только один из нас, – говорит Коул, оставляя меня в недоумении.
— Ты прав, сынок, но я не хочу, чтобы это превратилось в соперничество между вами. Вы же братья.
— Никогда. Я хочу, чтобы ты отдал титул Коннору. Мне он не нужен, если мне придется соперничать с братом, – утверждает Коул.
— Коул, так не бывает. Выбирается тот, у кого больше всего голосов, – объясняет папа.
Несмотря на мой внутренний протест, я озвучиваю свое решение:
— Ты можешь получить титул Преза. Я собираюсь изучать музыку в Нью-Йорке, когда закончу школу, и уйду из клуба.
Коул смотрит на меня в замешательстве. Мне не по себе: Эвермор всегда был моей семьей. Но я не заслуживаю быть лидером, когда Коул всю жизнь работал над этой ролью. Она принадлежит ему по праву.
— Ты уверен? – спрашивает Коул, его замешательство очевидно, и я киваю.
Мой отец не поднимает тему меритократии10; он и так знает, что Коул лучше подходит для этой роли.
— Да, парень. Кроме того, без титула ты будешь рыдать, как маленькая сучка. Всегда был эмоциональным ублюдком.
— Я тоже тебя люблю, чувак, – улыбается он, обнимая меня, игнорируя мой комментарий. — Ты мой близнец. Ты – часть меня.
Да, гнилая часть.
Коул – прирожденный лидер; я же действую так, как считаю нужным, и не обращаю внимания на других.
Мой путь – правильный путь.
Мои решения скрыты от тех, кто не может оценить мои методы и определенно не является лидером.
Мне нравится клуб. Мне нравится его энергия и принадлежность к нему.
Но я не смею слишком привязываться к тому, что мне не принадлежит, ведь этого можно быстро лишиться.
Я просыпаюсь, смотрю на мирно спящую Сесилию, совсем не похожую на ту девушку, которая вчера расчленила двух мужчин и нарисовала меня их кровью, – она не знает, что я оставил его себе. Я не знал, как она отнесется к этому произведению искусства, когда вернется из своего состояния. Но я знаю, что чувствую я.