Глаза Харвина потемнели при этих словах Сета. Харвин по натуре спокоен; если он и нападает, то обычно в тени и очень контролируемо. Но Сет, похоже, хочет его спровоцировать, словно каждый факт, который Харвин ему сообщает, – пища для его неспособной чувствовать души.
У меня есть теория, что Сет одержим реакциями, потому что в глубине души он хотел бы по-настоящему проявлять и понимать их.
— Почему она? – спрашивает Харвин.
— Потому что ты идиот, который позволил ей уйти.
— Ты не заслуживаешь ее, ублюдок. Она тебе даже не нравится, – рычит Харвин, заметно раздражаясь.
— А ты заслуживаешь? – Сет насмехается, но Харвин не отвечает. — Так что, думаю, у нас есть ответ, почему я, – говорит он горьким, ироничным тоном, как будто он был запасным вариантом.
— Вы оба, оставьте свою гребаную драму. Смиритесь с этим и двигайтесь дальше. Мы – команда. Вы поняли? – утверждаю я, и они соглашаются.
Когда Кайл возвращается, смотрит на Харвина, который совершенно взбешен, а потом на меня. Я просто жестом показываю ему, чтобы он оставил все как есть.
— Что решили насчет Джии? – спрашивает он наконец.
— Она хочет играть, вот пусть и играет, – улыбаюсь я, глядя на Кайла, и он уже все понимает, отвернувшись к своему ноутбуку.
Иногда мне кажется, что Кайл был третьим братом между мной и Коулом. Просто удивительно, как мы дополняем друг друга.
Я сажусь на мотоцикл, отстраняясь от чужих драм. У меня сейчас есть свои собственные, и некоторые из них связаны с разбитой принцессой.
Коннор: Давай поговорим.
Принцесса: Я сегодня очень устала. Мы можем перенести встречу?
Коннор: Ты спускаешься, или я поднимаюсь, выбирай. Я даю тебе три минуты.
Принцесса: Идиот.
Через пять минут, которые, как я представляю, она потратила на дразнилки, я обнаружил Сесилию в толстовке, шортах и с завязанными волосами, выглядящую в точности как любовь всей моей жизни.
И мне хочется притянуть ее к себе, зарыться головой в шею и наказать за то, что она посмела пойти куда-то еще, кроме нашего дома. Но я понимаю ее сомнения и намерен прояснить их сегодня.
— Говори, – нетерпеливо говорит она, и я вижу, как краснеют ее глаза.
Она плачет. И тут я чувствую себя идиотом из-за того, что не поговорил с ней сразу. Но если быть до конца честным, я не умею обращаться с чувствами. Я умею их блокировать. Я умею никого не впускать.
— Ты ушла из бара, – начинаю я, притягивая ее к себе, — и не вернулась домой.
— У меня нет дома, куда я могла бы вернуться, Коннор, – пробормотала она.
— У тебя есть. Мой дом. Наш дом, – говорю я. — Пойдем домой.
— Нет.
— Нет?
— Твоя девушка только что восстала из мертвых. Тебе больше не нужна твоя фальшивая невеста.
— Кто сказал, что ты фальшивая?
— Кто сказал, что я не фальшивая?
Она отвечает защитным взглядом, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в брови.
— Это не так, – прошептал я, — мы не фальшивые. Это не фальшивка. Мы настоящие...
— Не делай этого, – слабо говорит она, в ее голосе звучит печаль и грусть. — Мы договорились без чувств.
— Мне кажется, я нарушил наш договор.
— Но это не так, – она поднимает глаза и смотрит в мои. — Все началось с того, что ты не хотел никого нового. Тебе нужна была Джиа. Она вернулась.
— Сейчас я хочу тебя, – возражаю я.
— Сейчас? – Она фыркает: — Так что, может быть, на следующей неделе ты передумаешь.
— Сесилия. – Я говорю предупреждающим тоном: — Ты, блять, знаешь, что я имел в виду.
— У меня нет времени на такую драму, – говорит она. — Если честно.
— Никакой драмы, я хочу тебя, – настаиваю я.
— Ну, ты мне не нужен, – отвечает она с фальшивым сочувствием, которое меня раздражает. — У меня есть важные дела, о которых нужно позаботиться; сейчас у меня нет времени на отношения. Мне жаль.
Именно так она поступала со мной до приезда Джии. Она снова возводит стены. Вышвыривает меня. Все еще не понимает, что я собираюсь сломать каждую из них, требуя прохода.
— Послушай... – начинает она говорить безличным тоном, — было весело, но...
— Так вот оно что, тебе было весело, а теперь ты списываешь меня со счетов?
Весело? Она думает, что это было весело? Это был чистый хаос, смешанный с разбитыми желаниями и разрушением. И она называет это весельем.
— Я никак не могу списать то, что никогда не было моим. Я просто возвращаю его владельцу, – холодно отвечает она. Она говорит обо мне так, будто я гребаный предмет.
Делаю шаг вперед, и она отступает назад.
— Тронешь меня, и я использую безопасное слово, – угрожает она.
Правда?
Улыбаюсь, принимая вызов, но не успеваю, как в дверном проеме появляется рыжая фигура с пистолетом в руке.
— Все в порядке, Сеси? – спрашивает она, и я смотрю на нее.
— А почему бы ей не быть в порядке?
— Я не задавала тебе этот вопрос, байкер. Я спросила ее, – ответила она, и Сесилия, словно почувствовав что-то, исходящее от Джули, побежала к ней.
— Еще увидимся, Плохой мальчик, – говорит она и поворачивается, чтобы уйти.
Неужели она хочет играть в эту гребаную игру?
Так пусть она, блять, начнется.
24
СЕСИЛИЯ
Что?
Я смотрю на сообщение, пытаясь понять, какого черта Сет хочет меня видеть.
Сет: Приходи в «Скалли».
Сесилия: Нет?
Сет: Мило, что ты считаешь это просьбой «приди или не приди». Мне нравится заставлять людей узнавать, что происходит, когда все идет не так, как я хочу.
Сет: Пять минут.