Лина ходила по комнате с веником и сметала осколки лампочки в кучу. Увидев меня, она выпрямилась и выдавила улыбку.
– Что это было? – спросила я, чувствуя себя нелепо. – Я умерла?
– Почти.
– Получается, люди после смерти попадают в… в…
– Каждый попадает туда, куда заслуживает.
– То есть я заслужила кладовку?!
Лина отбросила веник и шагнула ко мне. Я попятилась в коридор.
– Тамара, – дрогнувшим голосом сказала она. – Поверь, так было надо.
– Почему ты упорно называешь меня Тамарой? Ты ведь знаешь, мне не нравится.
– Там есть буква «р». В ней сила.
– Нет у меня никакой силы.
– Теперь есть.
Я отвернулась и встретилась взглядом с зеркалом. Почудилось, что в нем отражаюсь не я, а какая-то чужая девушка, по недоразумению оказавшаяся мной. Вдруг настоящая я совсем другая? А в это тело попала по ужасной ошибке.
– Лина, что происходит?..
– Хотела бы я знать, – рассмеялась она, хотя забавного тут ничего не было. – Тебе пора домой.
– Ты издеваешься?
– Нет. Просто я не могу… – Лина села на пол, рядом с кучей осколков, и помассировала виски. – Не могу говорить с тобой сейчас. Давай разберемся с этим позже.
– Когда?
– Завтра. – Она подняла на меня глаза – уставшие и пугающе пустые. – Я покажу тебе. Завтра. Теперь уходи, прошу.
Я кивнула и бросилась к входной двери. Сорвала с вешалки пальто, торопливо натянула его, путаясь в рукавах, и выбежала на улицу. Не помню, как добралась до своей квартиры. Помню, что врезалась в подъезде в соседку, та выронила пакет с апельсинами, и они оранжевыми мячиками запрыгали по лестнице.
Захлопнув дверь, я побрела в ванную, на ходу скидывая с себя одежду. Открыла кран, щедро плеснула пены, насыпала ароматических масляных шариков и залезла внутрь, прямо под горячую струю, греясь и пытаясь выгнать из головы весь тот бред, что в ней поселился. Ванна наполнялась, пена росла пышной шапкой, пахло лавандой. Произошедшее казалось все более надуманным и нереальным. Через полчаса меня наконец отпустило, мысли прояснились. Я цела и невредима, дурацкие сны снились мне и раньше… Но объятия Лины? Почему они были настолько крепкими?.. Железная хватка какая-то! Нет, все это ерунда какая-то. На моей стороне самый веский аргумент. Такого не бывает. Такого просто не может быть. Это абсурд! У меня действительно слишком богатое воображение.
Закутавшись в халат, я протерла запотевшее зеркало и всмотрелась в отражение. Там по-прежнему была я, обычная я, без каких-либо изменений.
– Тома, Тома, у тебя не все дома, – пробормотала я и отправилась спать.
Глава 2. Блуждая в потемках
Обычно мое утро начинается с песенки Джиглипуфа. В детстве я обожала этого покемона: розовый глазастый шарик пел людям – чудесно пел, надеясь, что однажды его похвалят. Увы, нежный голосок всегда погружал публику в глубокий сон, какие уж тут аплодисменты. Он так переживал, что я решила под его песню просыпаться – в знак поддержки. Поставила на будильник и настолько привыкла, что встаю под нее до сих пор.
Но сегодня я поднялась рано, задолго до звонка. Вчерашние события казались выдумкой или идиотским розыгрышем, в голове была полнейшая каша, такая же, как в тарелке. На завтрак я сварила пшенную, на молоке. Она полезная и от депрессии помогает. Во всяком случае, так говорит мама. Ела я долго и неторопливо, потом полтора часа собиралась в университет. Даже волосы завила, дважды прищемив палец плойкой. Нарядилась в самое красивое платье – желтое и пышное, – завязала пояс бантом. Маме бы не понравилось. Она постоянно повторяет, что желтый цвет мне не к лицу. В аудиторию я зашла первая и села у розетки, воткнув в нее зарядку еле живого мобильного.
Вскоре ко мне подсела Стася, наша староста, девушка очень заметная. За версту бросалась в глаза, потому что красила шевелюру в морковный цвет и носила салатовые колготки. Стася имела комплекцию недокормленной Дюймовочки, зычный голос и собственное мнение по любому вопросу, которое неизменно доносила до каждого, невзирая на сопротивление. Училась она отлично, охотно делилась редкими методичками и не забывала всем улыбаться. Я ее побаивалась.
– Тома, – сладко пропела она, извлекая из рюкзака нетбук, – будь другом, одолжи розеточку.
– Так и знала, – проворчала я, – что в тебе сплошная корысть и трезвый расчет.
– Хочешь, ответы на коллоквиум скину? Сама писала.
– Хочу, – сказала я, решив тоже быть очень расчетливой и корыстной.
Зарядки на тридцать процентов. Выживу как-нибудь. Радостно оккупировав розетку, Стася покрутила головой и присвистнула: