Обидно вот что: девушка собиралась откладывать деньги брату на синтезатор. Он мечтает стать музыкантом. А Фаина мечтает, чтобы брат был счастливее, чем она. Чтобы из них двоих хоть у него жизнь сложилась, как ему хочется. Разве для этого так много нужно? Разве не может тот, с кем все уже ясно, направить последние усилия на того, кто не должен повторить его судьбу?
Нужно трезво оценивать шансы: лечиться ей не на что. За последние два дня жажда притихла, прежнее состояние возвращалось. Но очевидно, что это ненадолго. Как и обещание не притрагиваться к сладкому.
Фаина шла по улице, сырой от растаявшего снега, и так глубоко задумалась, что не различала предметы поблизости. Обида за свое положение переполняла ее грудь. Несправедливо. Почему именно она? Почему именно сейчас? Она этого не заслужила. Проклятая генетика работает безотказно.
И вдруг Фаина замерла на месте и чуть слышно усмехнулась. Есть выход. Всегда.
Можно сделать вид, что ничего этого не было. Ни плохого самочувствия, ни жажды, ни визита к врачу. Внушить себе, что не видела результаты анализов, что ничем не больна. И просто жить дальше. Обманывать свою память. Кто сказал, что это – худшее из решений? Самое простое еще не значит самое плохое.
Осмотревшись, Фаина отыскала взглядом ближайшую урну. Без лишних раздумий, пока совесть не успела очнуться, она подошла и выбросила все бумажки, которыми ее наградила врач. Все. Больше никаких больниц. Никакого диабета и анализов. Нужно вышвырнуть из головы всю эту чушь. Она молода и здорова. Просто немного скачет сахар, подумаешь. Надо лучше питаться, больше спать – только и всего. Пройдет.
Чтобы поднять себе настроение и немного отвлечься, по пути домой Фаина зашла в подземный переход. Ей нравилось разглядывать витрины, до отказа забитые всякой дешевой чепухой. Медленно ходить вдоль прилавков туда и обратно, пропуская торопящихся по своим делам. И сочувствовать им. Ведь они так спешат прожить очередной день, что не замечают, как сокращается их жизнь, не оставляя ничего взамен. Даже какой-нибудь безделицы.
В детстве Фаина с братом играли в «бартер». Кто-то из взрослых поверхностно объяснил им значение этого красиво звучащего и мало понятного слова. Суть игры заключалась в том, чтобы собрать как можно больше интересной мелочи, а потом меняться друг с другом, воображая себя бизнесменами. Чем интереснее был «товар», тем забавнее происходила сделка.
Собирать можно было что угодно и где угодно. Красивые пивные крышечки (их клали на рельсы, чтобы поезд превратил в плашки), кассетные ленты, зажигалки (ценились особенно), детали от старой техники или металлического конструктора (ценился выше, чем пластмассовый), странные ржавые железки в форме буквы Е (или Ш – все спорили). Позже на это подсели все уличные друзья, и длиться такая игра могла месяцами, повышая ставки и принося незабываемые эмоции.
Фаина отчетливо помнила тот невыразимый детский восторг, с каким находишь для своей коллекции что-то редкое, чего точно нет ни у кого из друзей, и уже представляешь себе, как они обомлеют, когда увидят твой новый «товар». Может, поэтому ей до сих пор нравилось приобретать различные вещицы из прошлого века, о которых современные люди давно забыли. Это помогало ей вновь ощутить в себе крупицу фантомной радости. Почти что единственного неподдельного чувства.
Перемещаясь вдоль витрины с ширпотребом, какой продается лишь в подземных переходах, Фаина задумалась, может ли она сейчас позволить себе потратить деньги. Скоро должны дать небольшой аванс, часть его уйдет на уплату общежития, часть – на продукты… или спиртное, еще часть – родителям.
Нужно держаться на этой работе, пусть она и не нравится. По крайней мере, коллектив там неплохой, особенно начальник, а это уже полдела. Потерпеть можно. А вот найти работу по профессии – почти нереально. Для человека с высшим философским образованием в этом городе не нашлось перспектив. Об этом даже думать было смешно.
«Кому вы нужны?» – возмущался отец когда-то. Он оказался прав.
Девушка остановилась, расширив глаза.
– Сколько стоит эта… прелесть? – на выдохе спросила она.
– Сто пятьдесят. Но тебе отдам за сто тридцать.
Типичная уловка, когда красная цена товару – сотня. Но Фаина позволила себе эмоции, и хитрый продавец, заметив ее восхищение, не преминул сыграть на нем.
Сделка прошла успешно. Никаких сомнений и душевных терзаний не могло быть, когда речь шла о стильных древних игрушках вроде йо-йо. Лет десять назад у Фаины впервые появилась такая катушка, с тех самых пор девушка не могла унять к ним своей симпатии. Их движения завораживали… успокаивали. Дарили какую-то надежность.