Теперь Илья Томов слушал и переводил утреннюю передачу станции «Р. В. имени Коминтерна», а потом рассказывал Захарии Илиеску и кое-каким своим новым друзьям, которых в особых случаях называл уже не «господин», как прежде, а просто «товарищ».
XV
Ровно в час дня сирены заводов и фабрик возвестили перерыв на обед. В это время закрывались магазины, свертывались палатки, укладывали свой товар в чемоданы продавцы-амбуланты. Кто шел обедать домой, кто в ресторан, кто в столовую или бодегу. А те, кто трудился за двадцать пять-тридцать лей в день, поступали проще: они тут же, не отходя от своих станков или печей, доставали краюху черного хлеба или ломоть остывшей мамалыги, иногда с куском ржавой селедки или несколькими ломтиками овечьей брынзы. Они укрывались где-нибудь в тени, когда было жарко, и пристраивались на солнышке в прохладную погоду.
Как и повсюду, где рабочий день начинался с семи или восьми часов утра, на призывном пункте наступил обеденный перерыв. Аурел Морару с утра томился здесь. Его, как и других, еще не вызывали. Так как перерыв на призывном пункте длился два часа, Морару вышел на улицу и остановился в раздумье: куда пойти? В пансион к тетушке или заглянуть в столовую, где частенько случалось обедать даже в долг? Морару показалось, что кто-то дотронулся до его локтя. Он оглянулся и увидел выглядывавшее из-за фонарного столба улыбающееся лицо Вики.
— Ты откуда?
— Из магазина, на обед, — весело отозвалась Вики.
Расстроенный вызовом на призывной пункт и перспективой отправки на переподготовку, Морару повеселел. Ему давно нравилась эта девушка, но сказать ей об этом он не решался. Он замечал, что ей нравится Томов. А Морару был самолюбив и не хотел навязываться.
Но Вики даже не подозревала о чувствах Морару. Сегодня она была в прекрасном настроении, к тому же, конечно, знала, что хороша собой. Узкая клетчатая юбка и широкий, туго стянутый на талии пояс подчеркивали стройность ее фигуры, голубовато-серая кофточка очень шла к ее смуглому лицу, а клетчатый платочек в кармашке блузки придавал наряду элегантность.
— Думаете, могут взять на переподготовку?
Морару утвердительно кивнул головой.
— Но мадам Филотти говорила, что вам поможет ваш патрон…
Морару пожал плечами:
— Не знаю.
Вики наклонила набок голову и очень уверенно сказала:
— А я знаю… Говорят, ваш патрон хороший человек. Он бесплатно лечил мать моей подруги, потому что они очень бедные. Он человек известный, и ему пойдут навстречу. Вот увидите…
Морару усмехнулся и вдруг спросил:
— А ты, Вики, хочешь, чтобы меня не взяли на переподготовку?
Вики слегка покраснела.
— Конечно!
Морару взял ее под руку.
— Куда это мы так быстро идем? — спросила она.
— Пообедаем сегодня вместе! Не возражаешь? Есть тут недалеко одна хорошенькая бодегуца. Я иногда туда заглядываю…
— Вот как? А тетушка Леонтина все беспокоится о здоровье своего племянничка, жалуется, что он ничего не ест! А племянничек, оказывается, не заставляет себя поститься…
Морару улыбался. Он был счастлив.
Когда они вошли в бодегу, Вики была озадачена:
— Так это почти ресторан!..
Морару не ответил, он озабоченно разыскивал в огромном зале свободный столик. Но, к его огорчению, все было занято. Мерный гул голосов сливался со звуками джаза, доносившимися из радиоприемника. По залу сновали официанты, на ходу передавая заказы сидевшей за прилавком, у разграфленной доски с номерами каждого столика, молоденькой женщине. Вики приняла ее за дочь толстяка-хозяина бодеги. Она-то и заметила вошедших, что-то шепнула толстяку, и хозяин бодеги поспешил навстречу Вики и Аурелиу. Он любезно пригласил их к прилавку, на котором красовался десятиламповый «Телефункен» последнего выпуска. Здесь, правда, было очень шумно, но зато в сторонке и, главное, прохладно: на «Телефункене» стоял большой четырехлопастный вентилятор. Тут, в углу, хозяин установил складной столик, официант принес тяжелую квадратную плиту белого мрамора, протер ее, а тем временем помощник официанта — «пикколо» поставил два стула.
Вики очень удивилась, когда Морару сказал ей, что молодая женщина вовсе не дочь, а жена хозяина. И теперь она то и дело бросала взгляды то на молодую хозяйку, то на хозяина — здоровенного дядю в рубашке и жилете с закатанными по локоть рукавами.
— Чего ты так удивляешься? Он не намного старше ее… — сказал Морару.