«Закрытие франко-германской границы!».
Томов скомкал листок и заторопился к остановке. Со стороны площади Виктории приближался девятнадцатый трамвай.
Со всех сторон только и слышно было: «Данциг… Мобилизация… Гитлер… Король Карл… Бек…»
Стоя в переднем тамбуре прицепного трамвая, Томов увидел, как с передней площадки вошел в вагон подполковник королевской гвардии с моноклем, кожаным хлыстом в руке и большой серебряной свастикой на груди… Илья вспомнил слова электрика: «Все одним миром мазаны!»…
XI
Поздно ночью в уголовный отдел префектуры полиции Бухареста поступила телефонограмма следующего содержания:
«…Полицейское отделение «Желтого сектора» столицы имеет честь донести префектуре и генеральной дирекции сигуранцы, что сего числа, в 0 часов 35 минут, на шоссе Бонапарта, около Детской больницы обнаружен труп. По полученному сигналу к месту происшествия немедленно выехала группа полицейских во главе с инспектором, которые установили, что труп принадлежит женщине, среднего роста, рыжеватой, полной, в возрасте 22—25 лет. Убийство совершено огнестрельным оружием и компетентным в этих делах лицом или несколькими лицами. Отделение имеет также честь донести, что в результате обыска при жертве никаких документов не было обнаружено, в связи с чем личность пострадавшей не установлена…»
Дежуривший в ту ночь полицейский комиссар Солокану впервые за свою многолетнюю практику не дочитал телефонограммы и, подняв по тревоге наряд полицейских и сыщиков, тут же выехал к месту происшествия… Жена комиссара уже несколько раз звонила по телефону, что дочь ушла вечером в кино и еще не вернулась… Комиссар успокаивал жену: «Венета уже взрослая и если задерживается, то к этому пора привыкать».
Однако донесение из «Желтого сектора» очень встревожило его, и в машине Солокану сидел словно на иголках. Он успокаивал себя тем, что его дочь не рыжеватая и не полная, хотя знал из практики, что довольно часто предварительные данные бывают ошибочными…
Прибыв к месту происшествия, Солокану, не выслушав рапорта начальника «Желтого сектора», бросился к трупу. Венета лежала с окровавленным лицом и простреленной головой на новой, отдававшей запахом клея и краски столовой клеенке.
И полицейский комиссар, который долгие годы допрашивал и истязал в застенках сигуранцы сотни арестованных, молча опустившись на колени, дрожащими руками разглаживал растрепанные, местами слипшиеся от крови волосы своей единственной дочери…
Не прошло и двух часов, как было установлено, что Венета некоторое время была в ссоре со своим знакомым, которого в университете звали «курносым». Доставленный в префектуру полиции, он сообщил, что последние дни Венета встречалась с их однокурсником Михаилом Гылэ. Проверкой было установлено, что Гылэ — студент фармацевтического факультета — член «Железной гвардии» с 1935 года. Однако из показаний ряда свидетелей, в том числе и того же «курносого», стало очевидно, что за последнее время студент Гылэ прекратил связи с «Гвардией». К этому времени на квартиру к супругам Гылэ был направлен полицейский инспектор, который застал там врач скорой медицинской помощи: жена Михаила Гылэ, находившаяся накануне родов, лежала в сердечном припадке. Со слов хозяйки дома, у которой супруги Гылэ снимали комнату, полицейскому инспектору стало известно, что муж еще с вечера не возвращался домой.
Это обстоятельство натолкнуло на мысль, что между убийством Венеты Солокану и исчезновением ее однокурсника есть что-то общее. Подозрение укрепилось, когда, узнав об убийстве Венеты, прибежали ее приятельницы, которые сообщили, что видели ее накануне вечером в кинотеатре «Скала» с высоким парнем в очках. Когда же девушки сказали, что Венета, как видно, встречалась с Гылэ, чтобы подзадорить своего «курносого», подозрение снова пало на последнего. Предполагалось, что могло иметь место убийство из ревности… Однако к утру, когда полицейский инспектор вторично посетил квартиру Михаила Гылэ, его жена, успокоившаяся после укола, сообщила некоторые подробности, пролившие новый свет на дальнейший ход следствия. Она рассказала, что муж прежде действительно принимал активное участие в «Железной гвардии», однако с тех пор, как они поженились, эти связи были окончательно порваны. Но вот последние дни муж стал почему-то невероятно раздражительным, уходил вечерами из дому, потом возвращался и снова уходил ровно в полночь. Обычно он говорил, что у него мигрень и он идет подышать свежим воздухом. Он скоро возвращался и поэтому она не придавала значения его отсутствию. Настойчивость, с которой полицейский инспектор расспрашивал ее, снова взволновала жену Гылэ. В это время в дверь постучала хозяйка дома и сообщила о приходе почтальона. Полицейский инспектор велел пригласить почтальона, который вручил госпоже Гылэ телеграмму следующего содержания.