— Да чего это, право, — говорит Василий Княжев, собирая валежник и сучья. — Я сейчас зажгу костер, так ни один леший не подойдет.
Возчики и Василий рубили топорами можжуху и сушняк. И вскоре запылал огромный костер. Он осветил округу, лес, лошадей, реку. Княжев, подвешивая на огонь котелок, сказал мне:
— Хорошо бы солонинки сварить. Видать, что не поедем до утра.
— Вот это верно, — соглашается Юрий Сергеевич. — Молодец, Василий. Ну-ка, доставай, закусим. Слезай, Вася.
— Это вы там правильно придумали, — говорит Вася с дерева. — Но я все же здесь посижу.
Набили полный котелок солонины. Около костра было тепло. По рукам передавали стакан, а Василий каждому наливал аккуратно.
— Хороша солонина, — говорили возчики.
— А теперь в Москве, в кружке, ужинают. Всего ведь двести верст, а никому там и в голову не придет, ни Южину, ни Рыбакову, ни Станиславскому, что здесь волки сожрали композитора Сахновского, художника Коровина, самого директора кружка Кузнецова, — говорил медленно Коля Курин, сидя на сосне. — На другой день — газеты, сенсация, панихида; в Консерватории, в Филармонии ученицы плачут. В редакции «Русского слова», в «Московских ведомостях» — радость. Статья: «Съеденные волками декаденты: Коровин, Сахновский…»
С другой сосны басом говорит Василий Сергеевич:
— Радость вдовы подьячего, что без остатка сожрали волки супруга…
В это время раздался треск, и Коля Курин как-то кубарем ахнул на землю.
— Вот хорошо! — смеялся Юрий Сергеевич. — Жаль, волков нет, а то бы тебя в клочки.
— Я ногу, брат, ушиб… Вот черт! Хорошо, невысоко и мох, — говорил, прихрамывая, подходивший к костру Коля.
— Слышите, — вдруг закричал Василий Сергеевич.
Вдали, за поворотом леса, у реки был слышен шум.
— Знать, едут, — сказал Захар.
Слышно было, как приятель Вася полез на сосне выше. На повороте осветилась большая лошадь, телега. Ехавший остановился. На телеге лежали мешки.
— Помольцы, — сказал Захар.
Показалась вторая телега. Тоже остановилась.
Захар крикнул:
— Чего стал?
— Свои небось.
Первая телега тронулась. Мужик, держа лошадь за узду, остановился около нас и сказал:
— Бог в помощь.
Другая телега тоже подъехала. Мужик и баба глядели на нас молча.
— Чего? Это, знать, по охоте заблудили? — спросил первый.
— Нет, — сказал возчик Батранов, — волков пережидаем. Рядом выли.
— Это далече, — сказал помолец. — Они нешто пойдут на человека. Нешто волк — дурак? Он знает: топор у мужика. Н-да. Топор.
— А вы откель? — спросил Захар.
— Мы-то. С помолу едем. Мы с выселок.
— Ну-ка, Василий, поднеси им по стаканчику, — предложил Юрий.
— Благодарствуем, — сказали помольцы. — А мы-то думали, чего это в таку пору? Что за народ у моста? Не лихо ли дело? Тут, у моста, эта-во, завсегда пугает. Кто-то бегает, песни поет. А кто — не видать. А вы, по охоте ежели, приезжайте к нам на выселки. У нас охота рядом. Тетеревей чтó! Приезжайте ко мне: Василий Макаров, чай пить у меня с медом. Ну, спасибо. И-их. Хороша солонина-то.
Простившись, помольцы поехали.
— Ну, вот что. Едем скорее, — слезая с сосны, говорил Василий Сергеевич. — Волки — черт с ними, но уж от этой певицы, которая здесь бегает, подальше… Черт принес. Благодарю покорно. Честное слово, в последний раз еду. Каждый раз ерунда какая-нибудь. Бегает, поет… Едемте.
Сели в повозки. Переехали мост. За поворотом темнели большие ели, и в небе чуть мерцал свет утра.
Вдруг, слышим, сзади по мосту стук. Кто-то будто пробежал. Было что-то страшное в этом звуке.
Василий Сергеевич выстрелил из револьвера и крикнул: «Вот тебе!» И еще выстрелил: «Вот тебе, вот тебе».
И опять было слышно: кто-то побежал по мосту.
— Пугает… — сказал возчик.
Краем реки поднимались в гору. Дорога шла по песку, покрытому чистым мелким ельником. Светало. Вдали показался большой темный лес, как гребень. Под горой мы услыхали шум мельницы. В доме мельника мерцал огонек в окнах.
Радостно нас встретил мельник Никон Осипович. Хлопотал. Дочь ставила самовар, а рядом, в горнице, стелили сено для ночлега.
Приятели мои решили не ложиться спать. Утренняя заря блистала за лесом. Бодро и весело шумели колеса мельницы в пене голубой воды.
Умывались у речки. Было видно дно, песок и мелкие камушки. Рядом подошли коровы и пили кристальную воду. Как-то все просто, естественно, хорошо.