========== Кошки не преследуют людей просто так ==========
Дэвид рылся под диваном, на котором, подобрав ноги, сидел Макс. Рылся он уже минут пять, постоянно выкрикивая что-то вроде «ага, нашёл!». Находил он, правда, только фантики от конфет, монеты, и даже заныканную пачку от сигарет, и уже был готов разразиться очередной гневной тирадой, но вовремя понял, что внутри лежат отнюдь не сигареты, а несколько купюр. Тем не менее, Макса эта находка расстроила, потому что, во-первых, Дэвид теперь знал, что у него была денежная заначка, и во-вторых, Дэвид теперь имел все основания полагать, что помимо денег где-то были припрятаны сигареты. Однако, Дэвид до сих пор не подозревал, что к пропаже так рьяно разыскиваемой им связке ключей причастен Макс. Но, возможно, уже догадывался.
Дэвид никогда не был внимателен к подобным мелочам; он постоянно забывал, куда положил ту или иную вещь, иногда мог забыть купить молоко; но он всегда очень чётко улавливал любое изменение в эмоциях собеседника. И потому Макс пытался выглядеть максимально безразлично, однако уголки губ так и лезли вверх, когда он видел безуспешные попытки Дэвида найти ключи там, где их нет и быть не могло. Дэвид всегда вешал ключи на крючки для одежды, и было бы логичнее искать их именно там.
В очередной раз распрямившись, Дэвид кинул беспомощный взгляд на Макса.
— Под диваном их тоже нет, — пробормотал он, и затем нахмурился. — Ма-акс…
— Да-да? — стараясь звучать как можно безразличнее проговорил он, но коварные нотки всё равно прорезались в голосе. Может, сам он этого и не заметил, но Дэвид понял всё.
— Верни ключи.
Макс попытался сделать самое невинное выражение лица из тех, на которые был способен. Но Дэвид уже понял, в чём подвох.
Макс поёжился, когда Дэвид приземлился на диван рядом с ним, и только сильнее прижал колени к груди. Дэвид хмурился, но не злобно, скорее, по-отцовски. Дэвид всё делал по-отцовски. Это была его особенность, которая одновременно раздражала Макса и всегда задевала за живое.
— Верни ключи.
— Нет у меня твоих ключей, отвянь, — попытался парировать Макс, однако бесполезно. Дэвид уже начал сверлить его взглядом; это означало, что Макс точно не выйдет сухим из воды. Они молчали какое-то время, и Максу казалось, что воздух в комнате стал плотным. Психологическое давление, вот как это называется, — сказал он себе и вытащил из кармана связку ключей.
— Так-то лучше, спасибо, — расплылся в широкой улыбке Дэвид. Макс только фыркнул в ответ, отвернувшись. — Может, поделишься?..
— Чем? — огрызнулся он. Дэвид сделал глубокий вдох и морально подготовился к нравоучениям.
— Зачем ты украл ключи. У этого ведь была какая-то причина. Веская причина, потому что я знаю, что ты знаешь, насколько плохо воровать.
— Это… не воровство, — устало пытался парировать Макс. Возможно, Дэвид мог бы назвать это воровством, но, фактически, Макс не присвоил себе чужого, а после этого ещё и вернул. К тому же, пункта про воровство не было в золотом списке «вещей, которые мы не делаем в этом доме», написанном Дэвидом. Был пункт про ругательства – и Макс, как мог, соблюдал его. Был пункт про откровенность. И Макс не всегда соблюдал его. Некоторые вещи вообще невозможно соблюдать постоянно, да и, к тому же, Гвен тоже нарушала правила. Все нарушают правила.
— Это… Дань старым временам или типа того, — добавил Макс, чувствуя на себе испытующий взгляд Дэвида. А затем стыд. А затем сожаление о том, что он вообще это сказал. Потому что сейчас начнётся разговор о чувствах; Дэвид просто обожал подобные разговоры, считая их очень важными. Важными настолько, что сначала старался проводить их в очень крайних случаях, но потом они начали обсуждать эмоции Макса чуть ли не каждый месяц, и теперь это было настоящей нервотрёпкой, а не старым-добрым разряжающим разговором по душам.
— Старым временам, которые были совсем недавно? — наводящие вопросы. Теперь они будто бы на экзамене.
— Старые времена которые были в ср.. старом лагере, — нехотя прошипел Макс, зная, к чему это приведёт, и сильнее вжимаясь в спинку дивана. Он уже успел отвернуться от Дэвида, и тому пришлось обращать на себя внимания мягким касанием по плечу.
— Ох, Макс, так ты расстроился из-за моего отъезда?
— Ничего я не расстроился! — Макс даже подпрыгнул от возмущения. Нет, он определённо не был расстроен. Он злился. Сам не понимая особо на что, он всё-таки злился. И злость эта была не полыхающая, а грязная и липкая, словно кто-то залил костёр ярости водой и ему теперь нужно перебирать оставшуюся угольную кашу. Ярость прошла гораздо раньше.
Ему просто не нравилось нынешнее положение вещей.
Он посмотрел Дэвиду в глаза и попытался понять, что говорить. Дэвид лишь снисходительно улыбался, видимо, уже догадавшись о причинах происходящего. О глубинных причинах происходящего.
— Я просто… типа не хочу, чтобы ты валил в этот дурацкий лагерь, потому что, чёрт возьми, свой отпуск можно было потратить на что-нибудь более разумное, — протараторил Макс так быстро, как мог, и затем сильнее сжался на диване.
У него всегда были проблемы с высказываний чувств напрямую. Легче просто пнуть Дэвида и приказать не уезжать. Но это было бы невежливо и вроде как этически неправильно.
— Я уезжаю всего на две недели, Макс, — спокойно повторил Дэвид. Повторил потому, что этот разговор происходил у них уже не в первый раз. И повторять его совершенно не хотелось. Но, Дэвид был уверен в необходимости этого. Иначе они с Максом расстанутся на пессимистичной ноте. — А другие две я проведу с вами.
— Да, потащишь нас в поход.
Дэвид тяжело вздохнул.
— Это всего лишь один из вариантов, которые я предложил… — Макс что-то пробормотал себе под нос, но Дэвид не расслышал. — Я не говорю, что всё будет именно так, но… Слушай, Макс, я понимаю, почему ты расстроен…
— Если ты думаешь, что меня удручает избавление от возможности провести в этом дурацком лагере ещё две недели в твоей компании…
— Именно так я и думаю.
Максу нечего было ответить. Потому что это было правдой, которую он всеми силами старался отрицать.
Он просто не представлял, что будет делать в этой квартире наедине с летними каникулами, Гвен и, главное, самим собой. В лагере последние несколько лет ему не только занимали руки чем угодно, но и ограничивали. Пытались. Было весело бросать вызов Дэвиду и его правилам, вот только кому он будет бросать вызов теперь?
Казалось бы, Максу стоит радоваться свободе от контроля, свободе выбора, но нет.
С Максом, видимо, что-то было не так. Потому что, если бы не было, он бы не жил с Дэвидом и Гвен, сбежавший от родителей и морально переломанный. И Дэвид бы не пытался его починить.
— Макс… — после недолгого молчания снова позвал Дэвид.
— Чего?
— Я не могу не посетить Лагерь, ты же знаешь. Для меня это важно.
Макс не знал, что ответить. Мысли, крутившиеся в голове, были не только эгоистичными, но и попросту наивными, и даже… инфантильными. Ему не нравилось то, что он ощущал. Ему не нравилась эта привязанность.
Ему шестнадцать, он достаточно самостоятельный и независимый, и вполне может прожить две недели один. Может и даже хочет.
Макс ответил отрешённым кивком.
— Хорошо, раз мы разобрались с этим… — Дэвид улыбнулся и нервно хрустнул пальцами. — Мне пора ехать. Не хочу попасть в пробку, знаешь.
— Да, да, езжай, — как можно безразличней отозвался Макс, доставая из кармана телефон и демонстративно переключая всё внимание на него.
— Поможешь спустить сумки?..
— Чёрт возьми, ты едешь на две недели, а вещей набрал так, словно собираешься провести там очередное лето!
— Макс.
— Да, конечно, я тебе помогу, — устало повторил он заученную формулу, пытаясь подавить эмоции.
Он послушно подхватил сумку и вышел из квартиры, уверенным шагом спускаясь по лестнице; он даже не удостоверился, идёт ли Дэвид следом.
На улице было прохладно. Прохладный июнь в не очень прохладном городе – благодать. Максу искренне захотелось закурить, от нервов тряслись пальцы, но он только крепче сжал чемодан. От пагубных привычек надо избавляться. Курение было пагубной привычкой. Ностальгия – тоже.