========== 1. ==========
Случилось как-то из серии «сходил за хлебушком».
Юнги лениво и долго собирался. Во-первых, после ночной смены в баре, к полудню нереально пошевелить конечностями, во-вторых, тупо влом. Потом сидишь на кровати в поисках носков, трусов, смысла жизни - тоже времени утекает прилично. Бахнешь кофе - вроде живчик, а идти всё равно никуда не хочется, а надо. Ну и после Юнги наушники распутывал, кроссовки выбирал, с джинсами-то попроще: дырявые они и есть дырявые, даже если на улице уже давно не комильфо и осень. Небрежно повязав шарф, наконец, вышел из подъезда.
Солнце, сука. Жопу печёт прилично. Вот обязательно, когда утеплишься по самые яйца, погода делает всё, чтобы одумался. Стянув шарф и куртку, Юнги зло сплюнул и зашагал к супермаркету, где сегодня сплошные скидоны и надо брать, пока дают. Планы на сегодня небольшие: вернуться домой, распихать провиант и снова лечь спать.
В любой будний день категорически непонятно: какого это, собственно, хуя столько народу топчется по магазинам, улицам и так далее, неужели в стране уже никто не работает, не учится и вообще - беспредел, блять! Короче говоря, Юнги конкретно обозлён, курит возле мусорки и, вздохнув, скрывается за раздвижными дверьми. Внутри не так уж и битком набито, есть чем дышать. Ясен пень, только избранные, нищеброды и некоторые проныры знают про день повальных скидок на тот или иной продукт. Тусуется элита, и Юнги, взяв тележку, присоединяется к вечеринке, хватает с полок хавчик по дешёвке и за несколько кругов справляется с задачей, даже немного приободряется. Осмотрев ещё разок накиданные сокровища, Юнги понимает, что забыл соевый соус, потому что с первого подката не заметил любимой марки, а в другом отделе успешно о нём забыл. Что делать, приходится идти и искать.
В дальнем коридорчике по периметру, в непосредственной близости от дверей на склад, парень таскает коробки. То есть, Юнги предполагает, что торчащие внизу ноги (за пирамидой коробок торса не видно) принадлежат парню. Вроде бы у них для этой цели имеются специальные такие машины, так почему же этот бравый силач хер кладёт на технические достижения планеты?
Юнги напрягается оттого, что гора коробок опасно лавирует и качается вместе с их носителем, и каждый шаг приближает его к катастрофе. Натуральный балерун умудряется огибать идущих коллег, а те даже и глазом не моргают, чтобы помочь. Юнги как-то обидно: либо реально это его личная галлюцинация, либо люди мрази. Второе куда вероятнее.
Рассердившись, он идёт напрямую к несчастному и громко говорит:
— Давай помогу, — а сам косится на верхнюю коробку, до которой только допрыгивать, чтобы взяться.
— Было бы здорово, — слышится глухой ответ.
Пирамида потихоньку опускается, проблема идёт к разрешению, но… Совершенно неведомым для Юнги образом, парня кренит на левый бок, он плечом вдаётся в стену, и конструкция, покачнувшись в воздухе, неминуемо падает. Под завалом оказываются оба. Из ящиков катятся жестяные банки с пивом, некоторые вспенились, и брызги хмеля окатили Юнги, как божий душ.
— Ёб твою мать… — отерев лицо, он подползает к рухнувшему парнише, на бейджике: «Ким Намджун», дёргает его за плечи. — Живой?
— Живой, — однозначно уверяет тот и поднимается, механически подавая Юнги руку и извиняясь, даже шапку поправляет. — Ты извини, ладно?
— Л… ладно.
Юнги не особенно интересны чужие проблемы, геройствовать он и не думал. Намджун оказывается высоким и стройным малым с уверенным взрослым взглядом, не каким-нибудь желторотым птенцом. Юнги как-то неловко оказываться в эпицентре чужих разборок, но пришедший менеджер рвёт и мечет, обещая снести Намджуну голову. Они исчезают за другой служебной дверью. Юнги топтался на месте, решая, зайти и предложить разделить возмещение убытков на двоих или оплатить собственные покупки, а потом - спать. Что, если бы он не вмешался? Вдруг этот Намджун справился бы на ура?…
Не шибко совестливый, но справедливый. Такой вот Мин Юнги. Поэтому врывается в кабинет, пальцы веером. Недоумевающие лица. Юнги высказывает свою версию и предлагает деньги. Да, теперь месяц будет палец сосать, зато человеку поможет (чуть-чуть понтов). Намджун просиял, Юнги смущённо опустил глаза. Ну да, скромность ему к лицу, он знает, что производит впечатление. Разобравшись с бумагами и заявлениями (убив подчистую полчаса), они выходят обратно в торговый зал.
— Огромное спасибо, правда, — говорит Намджун.
— Да будет тебе, — улыбается Юнги. — С кем не бывает.
Намджун замялся.
— Я вещи пойду заберу. Можно тебя…
Юнги поворачивается и хмурит брови.
— …угостить чем-нибудь в качестве благодарности?
— А, конечно. Только жратву оплачу, домой сбегаю и…
— Я помогу, — отзывается Намджун.
— Окей. Буду у седьмой кассы, если что. Ну или на выходе.
Юнги показался проще, чем есть. Обычно он с людьми не сильно умеет вязать разговоры. Намджун какой-то свой, что ли. Мысли вразвалочку, нервишки шалят, сигарета волнение ослабила, но не убила.
Встречаются они на выходе, Намджун берёт пару пакетов из тележки, Юнги забирает оставшийся. Всё честно. Они неспешно шагают по аллейке, заброшенной листьями, и молчат. Юнги тишина запарила.
— Почему ты без погрузчика-то там шарил, дружище?
— Не выдавали, сказали вручную таскать. Я такой человек, знаешь… Проблемный.
Юнги выпучил глаза и взглянул на пакеты со своей едой в его руках.
— Не волнуйся. Не настолько, — рассмеялся Намджун.
— А коробок поменьше брать не судьба было?
— Не успевал, — покачал головой Намджун. — Хочется же побыстрее и как лучше, а получается, как всегда.
— Будет тебе наукой.
— Да сколько можно? Я уже не лелею найти работу своей мечты, если честно, третье увольнение за месяц.
«Хера!», — думает Юнги.
— Ого. Что так?
— Я системный разрушитель, много косячу, даже если всё понимаю. Вот будет прямая дорогая, ровная…
Стоило ему сказать, как Юнги меняется в лице, наблюдая подлетающие кверху пакеты. Намджун спотыкается на ровном месте, но в последний момент выпрямляется, и содержимое остаётся там, где ему положено быть. У Юнги едва ли не инфаркт, схватившись за сердце, он садится на подвернувшуюся скамейку, Намджун устало вздохнув, садится рядом.
— Так. Понял. Ты это… Можешь больше не демонстрировать, если что.
Надежда на то, что он специально, но перестарался. Неужели нет?
— Вот о чём я и говорю. Оно у меня само получается. Ходячее бедствие.
Сначала кажется - вот же вляпался. Умудрился пойти за одним, а достать совсем другое. Такого и в магазинах-то не продают. Приобретение сомнительного характера, но Юнги отчего-то смешно.
— Но багаж цел, — успокаивает он. — Значит, не такое уж и бедствие.
— И действительно, — подхватывает Намджун, привыкший к худшему.
Всю дорогу до дома поддерживали простенький разговор на тему, кто и откуда, чем мается. Намджун живёт с родителями в двух кварталах отсюда, выучился на журналиста, но по специальности хрен, что найти можно, поэтому и перебивается то тут, то там. Намджуну интересно, устраивает ли Юнги его работа, не тяжело ли ему ночами.
— По выходным, когда клиентуры полно, да, достаёт, а так… Работа не бей лежачего, два через два или когда подменить кого в дневную. Но я и не отлыниваю, никогда алкоголь не экономлю, чтобы людей разводить.
И не говорит о том, что самому с переносимостью к алкоголю не свезло: быстро развозит. Стакан пива, и Мин Юнги уже звезда танцпола, царь и бог.
Вот и родной подъезд.
— Дошли, — Юнги перенимает пакеты, прогоняет то самое отвратное чувство, когда общество человека заебало и видеться с ним снова уже в напряг. — И тебе спасибо за компанию.
— Не за что, — Намджун почёсывает макушку, пристально вглядывается. — Ну что, встретимся вечером? Я заеду.
Дело чести. Так, Юнги, соберись. Да, ты ему понравился и интуиция не подводит.
— В смысле - заеду? Только не говори, что у тебя права есть.