- Не начинай, - строго ответил Сэм. – Здесь у тебя есть шанс продержаться дольше, ясно?
- В таком состоянии это похоже на чистилище, - прорычал Дин, несильно ударяясь головой о подушку. – Я просто хочу немного развлечься перед тем, как жнец придет вычеркивать меня из списка. К тому же, не хочу умирать в больнице, где даже сестричек горяченьких нет.
Сэм разрывался между тем, чтобы схлопотать сердечный приступ или в рассерженном отчаянии залепить брату по бестолковой голове. Хотя это был не лучший способ получить от Дина желаемое. Правда, не всегда Сэм пребывал в боевом духе и передумал бодаться с Дином, который обладал талантом доводить людей до белого каления. Но знал, что Дин питает слабость к грустным глазам и серьезному искреннему тону.
- Мне нужно больше времени, - тихо сказал Сэм, отведя взгляд. – Дин, пожалуйста. Если ты все равно умрешь, я ведь не так много прошу? Мне важна любая секунда из тех, что у нас есть. Ладно?
- Времени на что?
- Найти способ спасти тебя.
- Не найдешь.
- Если не буду искать – это убьет меня.
Дин уставился на него, нахмурившись, как и делал обычно, когда осознавал, что опять проиграл умелым мольбам младшего. Слишком он в этом хорош.
- Знаю, - то ли простонал, то ли выдохнул Дин. – Черт тебя побери.
Сэм облегченно улыбнулся. Ему было нужно время. Время на то, чтобы побыть с братом так долго, насколько возможно. Время на то, чтобы найти, как вылечить Дина, не жертвуя чужой жизнью.
***
Склонность отца записывать мысли на полях рядом с полезными для охоты статьями в конечном счете привела к упоминанию сыновей.
Хотя Сэму и показалось странным, как редко тот писал о них, он понял, что Джон Винчестер делал это намеренно – каким-то своим, охваченным страхами способом пытался защитить сыновей.
По этим записям становилось понятно, что автор дневника не одиночка-психопат, а обычный человек с детьми, у которого случилось горе, связанное с семьей, такое личное, что он просто не мог не написать о сыновьях.
С открытым дневником в руках, Сэм занял свое привычное место на кровати брата. За время, проведенное в больнице, к Дину вернулась старая детская привычка занимать как можно меньше места, чтобы младший удобно устроился рядом.
- Дин, - тихо позвал Сэм. – Ты не спишь?
После долгой паузы Дин вздохнул и открыл один глаз.
- Смотря что читаешь.
Сэм натянуто улыбнулся, игриво тряхнул головой.
- Ты читал «Тысячу и одну ночь»?
- Боже мой, - проворчал Дин. – Считай, что я сплю, тогда…
Сэм с тоской посмотрел на него:
- Забудь.
Дин раздраженно закатил глаза.
- Ну так что?
- Там о царе, которому изменила жена, - поделился Сэм. - Казнив её, тот приказал, чтобы каждый день ему доставляли невинную девушку. Играли свадьбу, а после брачной ночи король убивал ее.
- А мы-то думали, у Роджера личная жизнь так себе, - сухо прокомментировал Дин.
Сэм прикусил язык, чуть не спросив, кто такой Роджер, но до него тут же дошло – тот самый персонаж, что встречается со сменившим пол человеком в любимом сериале Дина. Точно. Сэм мудро решил, что лучше не слышать об этом.
- Такими темпами в царстве осталась только дочь придворного, - продолжил Сэм. – Кто добровольно пойдет на такое? Каждую ночь она рассказывала королю истории, но не до конца. Этим вынуждала оставить ее в живых, чтобы продолжить следующей ночью. Так она тысячу и одну ночь рассказывала ему незаконченные сказки, каждый раз надеясь, что его любопытство спасет ей жизнь.
Дин понимающе кивнул.
- А.
Сэм знал, Дин понял его слова. Читать Дину дневник отца было похоже на «Арабские ночи наоборот». Если я буду читать тебе истории, быть может, ты останешься со мной подольше.
На мгновение глаза Дина потемнели, перед тем, как их волей-неволей снова зажгла привычная вспышка осторожного юмора.
- Ну так что, Шахерезада? – спросил Дин, медленно опуская и поднимая веки. Сэм понимал, брату тяжело оставаться в сознании. – Так, да? Какая на сегодня сказка? Ты такая девчо…
Сэма удивило, что Дин назвал имя главной героини.
- Так ты читал!
- Я не говорил, что нет, - оправдался Дин. – Я тоже учился в школе, вундеркинд. К тому же, в ее рассказах были легенды о джиннах и прочем. Единственное, что оказалось полезным на уроках литры.
Сэм хохотнул.
- На пятерку знал?
- Я не зубрила, чувак, - Дин прикрыл глаза. – У меня была четверка, что гораздо лучше, чем я заслуживал… - голос становился тише – Я слушаю, ладно?
Договорив, он снова опустил тяжелые веки.
- Знаю, - тихо сказал Сэм, отведя взгляд от проигрышной борьбы брата с усталостью. Было страшно, вдруг не получится совладать с голосом, если он хотя бы секундой дольше будет смотреть на Дина? - Это другое, Дин, - сказал он, прочистив горло. – Тот редкий случай, когда отец даже упомянул нас.
***
Массовые самоубийства.
Каждый раз стыдно думать о том, как легко сделать их счастливыми.
Когда они были поменьше, им хватало и старых потрепанных игрушек – на самом деле, это был просто мусор – но у старшего было чутье на всякие сумасшедшие идеи для брата, гениальное воображение которого тут же подхватывало их. Дин настаивал на том, что картонная коробка – ковер-самолет, и в конечном счете они с Сэмом летели в экзотические места Аравии.
Потом они подросли, и Дину понравилось повторять за мной. Старая музыка, поношенная одежда, старинные ножи. А Сэм, в свою очередь, подхватывал за Дином. И это вроде как трогает, когда кто-то так восхищается тобой, что хочет донашивать даже твои драные шмотки.
Когда старшему исполнилось тринадцать, и к его делам добавилось то, чем занимаются мужчины, я вдруг осознал, что пришло время рассказать ему о женщинах и чертовых пестиках-тычинках. Он делал вид, будто внимательно слушает, а потом я заметил шальной блеск в его глазах и понял, что дурачком он тоже только прикидывался.
- О, боже правый… - вспомнил я, почесывая голову.
- Я бы и дальше послушал, - он заразительно смеялся, - но, черт возьми, пап, ты так легко сдался, что я чувствую себя виноватым. Я знаю больше, чем ты расскажешь. Все нормально. Тебе не нужно ничего объяснять.
Я хотел его придушить. Для Дина это оказался период красоты и тупоголовия, как и у его матери. Он никогда не был неуклюжим, не выглядел угловатым и страшненьким, как я или младший – мы-то были хуже атомной войны.
Этот комментарий не пришелся Сэму по вкусу, он замолчал, не желая читать вслух, а полуспящий брат улыбался даже с закрытыми глазами.
- Хватит, Дин, - не выдержал Сэм, перед тем, как продолжить.
Работа в Нью-Йорке выдалась тяжелой. Мальчики такая же деревенщина, как и я. Никому из нас не понравилась безжизненная спешка и суета, а так же те, кто между «вход» и «выход» видел в метро какой-то скрытый третий маршрут. Импалу пришлось оставить на дорогущей стоянке. Мы никак не могли ездить на ней по Манхэттену. Водители просто психи, если такое заявляю я, значит, это о многом говорит.
В местном колледже произошли массовые самоубийства. А у меня два сына, которые как раз отлично вписываются в выборку, и нужно узнать, кто за этим стоит и чего хочет.
В случившемся, должно быть, не замешано сверхъестественное. Дело в нарастающей популярности средств массовой информации. Самое давнее, о чем я слышал, произошло в 1774 году, когда вышла та книга о подростке, который покончил с жизнью из-за девчонки. Многие сочли разумным провести параллели с собой. Из-за документальных историй о самоубийствах – новостей в газетах и по телевизору –подражателей появлялось еще больше. В Японии, Германии и Австралии исследования показали, что есть связь между выходом статьи или показа сюжета в эфире и числом самоубийств, совершенных вскоре после этого. Вот почему у проклятых журналистов есть этические принципы для подобных статей. Кажется, будто чем больше людей узнает о том, как именно другие расстаются с жизнью, тем больше поступят так же.