Обтекаемый синий хэтчбэк с четырьмя утопленными в корпусе винтами вместо колёс упал на крышу кондоминиума как раз вовремя. Посетители устроенного на крыше кафе потихоньку начинали коситься на странного деда, мечтательно глядящего вдаль. Дверь открылась:
— Такси вызывали?
— Более шаблонной фразы ты не мог придумать? — с громким «хэть!» я закинул чехол с пушками на заднее сиденье и округлил глаза, когда там кто-то замычал.
За спиной раздался недовольный голос, щедро сдобренный интонациями человека, вынужденного оставаться вежливым:
— Простите, но здесь парковка запрещена!
— Ага, — буркнул я и подвинул чехол, чтобы тот не сильно придавливал связанного голого щуплого мужчинку с заклеенным ртом.
— Что?.. Что там у вас?! Это человек? Я вызываю полицию!
Я залез внутрь и уже хотел захлопнуть дверь, как Эрвин высунулся из машины, перегнувшись через меня, и громко завопил прямо в лицо молодому человеку в коричневом фартуке с вышитыми кофейными зёрнами:
— Мамку свою вызови! — дверь закрылась, зажужжали винты, машина взмыла вверх.
— У тебя сегодня не очень с шутками, — заметил я.
— Да, определённо, — грустно покачал головой Эрвин.
— Ты зачем его с собой взял, придурок? — я указал большим пальцем себе за спину.
— Машина требовала, чтобы он находился в салоне. Тупая, тупая железяка! — напарник со злостью несколько раз стукнул по приборной панели. Тупая железяка опасно вильнула.
— Спокойно! — вскрикнул я, рефлекторно хватаясь за ручку над дверью. — Упадём ведь. Чего ты такой нервный?..
Вопрос разозлил скаута пуще прежнего:
— А ты хочешь, чтобы я тут песни пел от радости?! А? Песни! Ла-ла-ла! Вот так, да?
— Ой, иди в жопу, — отмахнулся я, но напарник не унимался:
— Я всю ночь уламывал этого старого пидараса! Я поил его коктейлями, я разговаривал с ним о независимом кино, я даже, чёрт побери, разрешил ему себя поцеловать! А сейчас, невыспавшийся и…
— Я что ли виноват, что бабы на тебя не клюют?! — взвился я в ответ. — Не у одного тебя была тяжёлая ночь и нервное утро, так что будь добр, заткнись, пока я не распсиховался и не выкинул вас, голубков, на улицу!
В зеркале заднего вида голубок испуганно покосился на дверь и крепко зажмурился.
— Ладно, ты прав, — сбавил обороты Эрвин. — Поговорим потом. Так какой план? Найдём мы этого… Начальника. Как его? Моргана Харриса. И что дальше?
— Найдём и будем задавать вопросы. Очень много вопросов. О Юнгере, о картеле, о «Фронте освобождения Ньянга», который очень вовремя за нами прилетел… Обо всём на свете.
— А если он не скажет?
Я очень красноречиво взглянул на Эрвина:
— Тогда мы спросим ещё раз.
Впереди показалась хорошо знакомая сине-зелёная пирамида Масс Биотех, которую поток летающих машин и дронов огибал по вытянутой дуге, чтобы не попадать в воздушное пространство небоскрёба. В дополненной реальности от воздушного пути отделялся полупрозрачный светло-зелёный туннель с гигантскими анимированными стрелками, закрытый для всех, кроме сотрудников компании. Для них была предусмотрена специальная площадка в районе тридцатого этажа — раскрытые ворота высотой в пару десятков метров и шириной в добрую сотню: не промахнёшься, даже если будешь лететь вслепую. Автопилот повёл машину на стоянку по заранее заданному маршруту, но парковаться мы не планировали. Эрвин попытался отключить комп, но система безопасности тачки затребовала авторизацию.
— Вот же ж… — выругался скаут и полез на заднее сиденье.
Затрещал отрываемый скотч.
— Будь любезен, подтверди личность.
Взгляд несчастного менеджера метался между мной и Эрвином.
— П-подтверждаю, — зачем-то кивнул он.
Автопилот издал короткое «дилинь», машина оказалась под нашим полным контролем и тут же ухнула вниз, поскольку водитель стоял на четвереньках, перегнувшись через сиденье.
Желудок прилип к горлу и не дал заорать, когда я увидел распростёртую под нами бездну, заполненную зданиями, улицами и автострадами, а в следующую секунду Эрвин шмякнулся задницей на руль и каким-то образом прекратил падение.
— Господи! — вопил менеджер «Масс Биотех». — Господи, господи, господи!
— Заткнись! — рявкнул Эрвин. — Маки! Держи штурвал, пока я не перелезу.
На это ушла примерно минута, которую мы щедро заполнили ругательствами, обвинениями и угрозами удавить друг друга голыми руками.
— Сейчас… Маки, да не дёргай ты, тачка трясётся!
— А как мне не дёргать, когда ты мою руку задеваешь?!