— Да, конечно, — скривилась Нтанда. — Ты же в курсе, что пиццу уже лет двадцать доставляют только дроны?
Скаут смутился:
— Вот чёрт…
— Обыщите его! — скомандовала Нтанда. — Но осторожно!..
Громилы приподняли Эрвина над полом и в две секунды охлопали все карманы. Затем пришёл черёд вещей: в трёх коробках действительно оказалась пицца, зато в четвёртой тускло поблескивал короткий пистолет-пулемёт.
— На-адо же, — протянула Нтанда. — Что это тут у нас?
Эрвин хлопал глазами с самым невинным видом:
— Странно, а написано, что пепперони.
Из сумки появилась связка гранат, дробовик и Мачи Но Ха, увидев который один из здоровяков Нтанды одобрительно покачал головой.
— Меч? — женщина скептически взглянула на бывшего скаута. — Серьёзно?
Тот кивнул, стоя с абсолютно непроницаемым лицом.
— Боже, что за идиот… Ладно, ребята, валите его, — Нтанда сделала властный жест рукой. — Только выведите в зал, чтобы тут ничего не заляпать.
— Ты даже не спросишь, зачем я пришёл?
Негритянка закатила глаза:
— О боже мой, удиви меня, и зачем же ты пришёл?..
— Чтобы показать это!
Здоровяки, стоявшие по бокам от Эрвина резко согнулись и взвыли от боли. Грянули выстрелы, в воздух полетели щепки, куски пластика, клочья бумаги и осколки кружек, но скаут оказался невредим — успел нырнуть вниз, извернуться и закружиться смертоносным вихрем. Сверкал металл, брызгала алая кровь, летали в воздухе отрубленные конечности, лаяли, изрыгая огонь, оружейные стволы, кричали и хрипели люди.
Когда всё кончилось — а кончилось оно буквально через несколько секунд — Эрвин остался в помещении единственным, кто стоял на ногах. Стоял и смотрел на Нтанду. Оторопевшая женщина съёжилась, опустила глаза и приготовилась к худшему.
Тишина в доме оглушительно зазвенела в ожидании развязки.
— Да, сучка! — скаут сделал неприличный жест, и атмосфера как-то разрядилась. — Да! Не ждала этого? Не ждала? Лезвия в руках! Смотри! — он продемонстрировал торчавшие из основания ладоней длинные тонкие клинки. Как тебе?! Как тебе такое изобретение? «Меч, серьёзно», — передразнил он. — Серьёзно! Ещё как серьёзно!.. — лезвия медленно втянулись обратно, Эрвин подобрал с пола упавшую катану и медленно, наслаждаясь патетикой момента, вынул её из ножен, не сводя с женщины пристального взгляда.
— Мы можем договориться?.. — поинтересовалась Нтанда.
— Сомневаюсь, — покачал головой скаут. — Но я хочу, чтобы ты знала: твою смерть я посвящаю памяти моего друга, капитана Маки ван дер Янга.
Маленькая церковь, стиснутая между двумя многоэтажными бетонными чудовищами. Низкий потолок, у входа — микроскопическая чаша со святой водой. Маленький красно-сине-жёлтый витраж с Иисусом, под ним — белая статуя самого Спасителя, маленький алтарь и невысокий амвон, у подножия которого нацарапано неприличное слово. Четыре лавки, на одной из которых спит и воняет бездомный мужик, а на другой сидит Эрвин.
Львиную долю свободного пространства занимает стоящий на двух табуретках гроб с деформированным телом Маки ван дер Янга. Покойник одет в дешёвый бумажный костюм.
Небритый пожилой священник торопливо и шепеляво проводит службу — явно хочет побыстрей отделаться от рутины и закинуть тело в расположенный за стенкой мобильный крематорий.
— Хотите сказать что-нибудь об усопшем?.. — вопросительный взгляд упирается в Эрвина, который по случаю переоделся в заношенный парадный мундир с парой выцветших за долгие годы наградных планок.
Несмотря на то, что в глазах священника читается явная надежда на отрицательный ответ, скаут кивает и проходит на трибуну. Волнуется — мнёт побитую молью тряпичную фуражку, то разворачивает листок бумаги, то убирает, то опять собирается читать… Наконец решается и прячет записку в карман.
— Мы… — кашляет. — Простите. Мы с Маки служили вместе. Верней, не совсем вместе: он был офицером, я — рядовым, а между ними пропасть размером с каньон, так что… Он был моим командиром, да. Так будет вернее. Но несмотря на эту самую пропасть между капитаном и сраным рядовым, которых могли в любой момент набрать хоть тысячу, он полез спасать меня и таких же сраных рядовых. Нарушил приказ, пожертвовал карьерой, вылетел из армии, которая была для него всем, умер в первый раз. Клинически, — уточнил Эрвин, когда наткнулся на недоумевающий взгляд священника. — Ну, в общем, он тогда спас меня. Во второй раз всё было немного иначе: Маки мог сбежать из Блю Ай один, но он и тогда попёрся меня выручать, хотя не знал здания, не был вооружён и вообще не представлял, во что ввязывается. И опять вытащил. Ну и в третий раз — тут, конечно, без героизма обошлось, и вся заслуга Маки в том, что он столкнул меня с крыши, но всё же, всё же…