Бродяга всхрапнул и снова тихонько засопел. Эрвин посмотрел на него так, будто хотел разложить взглядом на атомы.
— В последние дни покойный очень хотел стать хорошим человеком, — продолжил скаут. — Почему-то для него это было так важно, что он творил полную херн… Простите, святой отец. Я хотел сказать, полную ерунду. Неправильную ерунду. Но, несмотря ни на что, я могу сказать, что всё это время он и так был хорошим человеком. Ну и мудаком иногда, но кто из нас без греха?.. Ой, ещё раз простите, святой отец. Как-то вот так… — он посмотрел на спокойное бледное лицо своего командира. — Что ж, прощайте, кэп. Увидимся на той стороне.
Пустой бар. Сквозь жалюзи пробиваются полоски дневного света, по которым то и дело скользят тени прохожих. Новые столики, уютные диваны, на которых ещё никто не сидел, нетронутая доска для дартса. Стены задрапированы зелёной тканью и скрыты за деревянными панелями, от которых опьяняюще пахнет смолой и лаком. Едва слышно гудит холодильник с бутылочным пивом. Изнывающий от жары город бурлит жизнью и шумит совсем рядом, а тут — прохлада, полутьма и тишина.
Монетка, падающая в музыкальный автомат, лязгает неприлично громко, как свалившееся с высоты жестяное ведро.
— Налей мне ещё!
Голос давно умершего музыканта тщательно выводит: «I don't want to set the world on fire».
— Нет, так дело не пойдёт. Я не успел открыться, а ты хочешь меня разорить?
— Блядь, Маки, это я купил тебе этот бар, а ты зажал мне стакан бухла?
— Да, но тут остался всего стакан до полной бутылки!.. — проворчал я, но всё-таки налил скауту, который сидел с другой стороны барной стойки.
Пока лился напиток, я то и дело с удивлением косился в зеркало на незнакомое лицо, которое на мой вкус было слишком молодым и смазливым. Было чему удивляться, когда за несколько десятков лет привык наблюдать жуткую пропитую морду с всклокоченной сединой.
— Слышал бы ты ту речь, Маки! Слышал бы! — продолжал рассказывать скаут. — Надо будет записать и прочитать её на твоих настоящих похоронах.
— Не дождёшься, — усмехнулся я. — Теперь-то я легко тебя переживу.
— Уже придумал, что будешь делать с прахом? — Эрвин покосился на стоявшую на стойке урну.
— Не-а, — я помотал головой. — Развею, может, где-нибудь.
— Романтично. Жаль, что все железки из тебя Кристобаль выковырял, можно было бы статую сделать. Не могу понять, ему-то нафига твои внутренности?.. Ладно Нтанде, она хоть занималась этим профессионально, а Ортега…
— К чёрту, — махнул я рукой. — Не будем думать об этом. У нас теперь другие заботы. Да и у него их тоже хватает.
— Да уж, — усмехнулся напарник. — Когда у тебя за одну ночь непонятно куда пропадают активы на пару миллиардов, поневоле занервничаешь.
— Кстати, Юнгер не выходил с тобой на связь? — я взял первый подвернувшийся под руку стакан и принялся его протирать. Не то чтобы в этом была какая-то необходимость, просто старался потихоньку вырабатывать профессиональные привычки.
— Нет, — напарник покачал головой и хорошенько отхлебнул из стакана. Едва слышно звякнули друг о друга льдинки. — После смерти Нтанды был последний раз. Наделал он дел, конечно…
— Наделал, — согласился я. — И неплохо всё рассчитал. Кому теперь до него есть дело, когда кандидат-фаворит исчез?
Эрвин пожал плечами.
— Ну а что ты хотел? Он же никому сам по себе не мешал.
— Нет, я о другом. Корпорации включились в гонку и бросили все силы на продвижение своих кандидатов, а значит все второстепенные задачи сейчас либо забыты, либо отложены в долгий ящик. А ведь результаты выборов можно будет оспорить, и тогда начнётся полный хаос.
— Куда больше-то? — Эрвин кивнул в сторону окон.
— Есть куда, — буркнул я, опуская глаза. — Глупо это всё. Никак не отпускает ощущение, что мы многое сделали, но совершенно ничего не поменяли.
— А ты хотел бы? — усмехнулся скаут.
Я помотал головой:
— Да нет… Смотри, я не верю в то, что люди меняются. Техника, гаджеты — это да, а люди, как были идиотами, когда я был ребёнком, так и остались, разве что сменили тему своего идиотизма. У нас был шанс дать дорогу чему-то принципиально новому, не человеческому, но вместо этого мы просто вернули всё на круги своя.
— Да брось ты, — скаут неуклюже махнул рукой — похоже, алкоголь наконец-то ударил ему в голову. — Я знаю, о чём ты думаешь. Искусственный разум, новый мир, рост, развитие… Может и так. Но ты сам его слышал: нахер ему не сдались наши рост и развитие, он хочет развлекаться. И, честно говоря, я совершенно не удивлён. Мне кажется, тут как с детьми: если один родитель — тупой еблан и второй родитель такой же, глупо ожидать, что у этой парочки родится Эйнштейн. Плоть от плоти, яблоко от яблони. Понимаешь?..