— Что именно?.. — босс насторожился.
— Признание наших заслуг. Кстати, во второй раз с Юнгером… Это тоже мой приятель.
По разгромленной комнате прокатился хриплый смех:
— Он? Не верю. Даже несмотря на всё это, — лидер «костюмов» обвёл взглядом помещение.
— Но почему?.. — Эрвин кивнул на меня. — Это сделал он. Этими самыми дрожащими руками. С пары сотен метров прямо в шею этого кретина — ба-ам!..
Босс скривился:
— Да брось! Там был профессионал. Снайпер. Мы наводили справки, этот старый пидор не… А-А-А!
— Ты говоришь очень обидные вещи, — зацокал языком Эрвин. — Да и в конце концов зачем нам врать? Ты всё равно скоро сдохнешь.
— Вот и мне интересно: ты меня сейчас грохнешь и всё равно вешаешь лапшу на уши, — с вызовом ответил главный «костюм». — Зачем?
Скаут закатил глаза.
— Никакой лапши. Хочешь верь, хочешь — не верь, мне всё равно. За нами никто не стоит. Юнгера кокнул именно этот старый пидор.
— Эй! — нахмурился я.
— И знаешь, что мне нравится больше всего? — Эрвин приблизился к искажённому от боли лицу босса. — Мы могли не стрелять в него во второй раз. Серьёзно. Просто у моего друга не всё в порядке с головой, и убийство Юнгера было для него, своего рода, компенсацией. Способом почувствовать себя хоть немного лучше. У вас были люди, организация, планы, за вами стояла могущественная корпорация… И всё это время вы зависели от нищего старого пердуна, у которого не все дома. Понимаешь?.. Всё погибло из-за желания его левой пятки. У него не было никаких мотивов убивать Юнгера — ни личных, ни шкурных. Даже политика не замешана. Мы же не какие-нибудь чокнутые активисты. Ты понимаешь, а? — напарник жутко усмехнулся. — Понимаешь, насколько ничтожна причина, по которой ты лишился всего? Насколько тонка ниточка, на которой висело ваше благополучие?.. Вижу, что понимаешь, — по холёной роже стекали капли пота. — А ведь такая ниточка есть у всего. И я очень рад, — скаут крепко прижал ладонь завопившего от боли босса к своим губам и громко чмокнул, — что в последние секунды своей жизни ты увидел всю хаотичную бессмысленность этого мира. Заглянул в глаза бездне и осознал, что она всё это время наблюдала за тобой. Такое не каждому дано.
Окровавленная ладонь, превращённая в чёрное месиво из стекла и плоти, бессильно упала на пол, и старик подтянул её к себе, баюкая, словно маленького ребёнка.
— Маки, пушку!
Я засуетился, вытащил из-за пояса револьвер и протянул Эрвину.
Он прицелился в босса, сделав поправку на кривизну ствола, и засмеялся:
— Представляешь, тебя убьют из вот этого куска говна! Смешная будет история!
Ручная гаубица покойного Нгуту сочно гавкнула. Половица разлетелась в щепки. Босс дёрнулся и прорычал какое-то ругательство.
А скаут продолжил хохотать.
— Даже не с первого раза! Маки, ну что за отстойный у тебя ствол!..
Я отвёл взгляд от безумных глаз предводителя «костюмов» — на сегодня это было уже чересчур.
Хлопок, пара брызг на правом предплечье, тошнотворный «шмяк».
— Пошли, Маки, — напарник сунул мне в руки дымящийся револьвер. — Мы закончили здесь.
Обратный путь прошёл в полной тишине. Я не стал спускаться по заваленной телами лестнице, этого ещё не хватало, лучше просто спрыгнуть в дыру от «стенобоя».
Пересёк пустой танцпол, где в полной тишине продолжали мигать, сверкать и сиять разноцветные лучи, вышел на улицу, вдохнул плотный от жары и запаха карри воздух и залез обратно в машину.
Эрвин бросил Пигги в кузов, уселся на водительское сиденье и завёл двигатель.
— Сейчас отоспимся, а завтра продолжим. Найдём Эстафету и…
— Нет, — решительно помотал я головой. — Никакого завтра.
— В смысле?..
— Я… Я не могу. Просто не… — к горлу подкатил ком. «Только не это, — пытался я мысленно встряхнуть себя. — Не срывайся сейчас! Нельзя!» Но слабейшая часть, которой я в последнее время потакал, пожала плечами, сказала: «Почему нет?» — и я взорвался.
— Эрвин, я не могу! Это пиздец! Пиздец! Посмотри на мои руки! Они дрожат! Там было столько!.. Столько!.. И я!.. Всех!..
— Э-эй, — скаут осторожно потряс меня за плечо. — Ты хотел отдых — вот, пожалуйста. Будет тебе отдых. Потерпи немного и не веди себя как тёлка.
— Знаешь, что?! Пошёл ты нахуй! Да, Эрвин! Всё! Делай, что хочешь! Это какой-то ад! Я больше никого не убью и твоих приказов слушать тоже не буду!
— Ладно, я понял, — напарник пожал плечами. — Маленькой целочке нужно проплакаться и закатить скандал. Бывает.
— Сам ты целочка! — огрызнулся я и открыл дверь. — Я сваливаю!..
— И куда ты пойдёшь?