— Я?..
— Ну не я же, — усмехнулся Эрвин. — Ты тут хозяин, не забывай.
— Но я ничего не помню.
— Ура-ура! — воскликнул напарник. — Приключения! Главное — не подорваться на одной из твоих мин.
— Это точно, — мрачно поддакнул я, пытаясь вспомнить, где могли быть выходы. «Соберись, старый пердун, — уговаривал я себя в то время, как мой желудок настойчиво хотел избавиться от выпитой воды. — Вспоминай. Если бы ты был Маки ван дер Янгом, куда бы ты пошёл?»
В моей памяти нашлись две схемы здания: одна официальная, вторая — составленная мной самим восемь дней назад. Тогда же и началась запись с камер. Я окинул карту взглядом профессионала и заметил пару интересных ответвлений. Там тоже были камеры и датчики движения, но они не показывали ничего, кроме темноты и пустоты.
— Вижу, ты что-то нашёл, — обрадовался Эрвин.
— Нашёл, — подтвердил я. — Тут где-то был керосин, облей всё и подожги. А, и револьвер мой не забудь, — я ткнул пальцем в погнутое чудовище покойного Нгуту.
Из чёрного пролома в полу тянуло теплом и мыльной водой.
— Что-то неохота туда прыгать, — скривился я. — Посмотрим другой путь, на карте ещё…
Толчок в спину — и я кубарем полетел вниз, шмякнулся лицом в вязкое и ароматное нечто и завопил:
— Какого хуя, Эрвин?!
Тот уже сидел рядом и поднимал капельницу. Хорошо, что пластиковая бутыль по определению не могла разбиться. Всё тело разом заныло от резкого напряжения, и я заскрипел зубами, чтобы не выдать этого ни единым звуком.
— Не благодари, — усмехнулся напарник и поморщился, взглянув на мою руку с катетером: — Это надо промыть. И как можно быстрее.
— Никто и не собирался тебя благодарить, — подняться самостоятельно было непростой задачей, с которой я еле справился: тело не слушалось, мышцы стонали, каждая клетка мечтала поскорее сдохнуть. — Но ладно. Раз уж мы теперь здесь, веди, я пока не в состоянии. Ты же не захватил с собой антисептик?
Эрвин пошуршал пакетом:
— Неа.
— Заебись, — я закатил глаза и осмотрел катетер, мучительно размышляя, что будет хуже — отсоединить его или оставить. — Пошли.
Мы двинулись вперёд. Ноги по щиколотку утопали в тёплом и вязком веществе, которое я упорно называл илом, не давая мозгу даже попытки догадаться, что это на самом деле такое.
Скаут что-то беззаботно насвистывал.
— Ты вообще смотришь под ноги? — буркнул я.
— Не переживай, пока тут ничего нет.
— Очень надеюсь на это.
Шмяк-шмяк.
Чавк-чавк.
Буль-буль.
Тяжко. Очень тяжко.
— А что это вообще за типы? — задал я вопрос, который давно напрашивался.
— Которые в чёрном?
— Ага.
— Да я сам толком не знаю. Ай! — Эрвин споткнулся и еле удержал равновесие. — Какие-то очередные борцы за свободу и независимость, — в голосе скаута содержалось столько сарказма, что его можно было отправлять на экспорт.
— Партизаны?..
— Они самые.
— Марксисты? — усмехнулся я.
— Хрен их разберёт. Да это и не имеет значения. Сам знаешь, что идеология у таких ребят — просто ширма для бандитов, террористов или наёмников.
Я понимающе усмехнулся:
— Или и тех, и других, и третьих вместе взятых, — Эрвин был прав: я знал, как это бывает, поскольку долгие годы воевал с такими «идейными». И если в самом начале ещё встречался искренний энтузиазм и желание очистить родной край от белых колонизаторов, то сейчас все эти группировки были давно прикормлены и превратились в наёмников и пугало для общественности. Собственно, подобные шайки и сохранились лишь благодаря тому, что их существование было кому-то очень удобно и выгодно.
Эрвин продолжил:
— Ну вот и я о том же. Кажется, они называют себя «Фронт освобождения Ньянга» или как-то так… Короче, когда мы сидели у Торреса, я вышел в сеть, предложил информацию о картеле — и на меня тут же вышел их человек. Клянусь, и минуты не прошло. Разумеется, всё было с левых учёток, зарегистрированных на бомжей из гетто, — а жаль, мне очень бы пригодился живой контакт…
— Зачем? Договориться?..
Скаут фыркнул:
— За кого ты меня принимаешь, за дурачка?.. Я и тогда им ни на грамм не верил, потому и заминировал весь офис. Нет, мне контакт нужен для другого. Отследить сигнал, например. Или дикпиков накидать — пусть любуются.
Каждый шаг давался тяжелее предыдущего.
Дыхание тяжёлое, будто я бежал марафон, мышцы едва ли не рвались, тело покрылось липким мерзким потом. Старый дурак. Никогда не связывался с наркотиками и на тебе, на старости лет вляпался. Оставалось лишь догадываться, через какие адские муки проходила моя плоть на самом деле, без программного заглушения боли.