Взрывная волна, что сотрясала его вчерашним вечером, наконец утихла, позволив разуму разглядеть окружающую обстановку сквозь медленно оседающую пыль. Всё это попахивало безумием. Так глубоко окунуться в омут страсти, позволить себе проникнуться кем-то, завладеть собой.
Пора с этим закончить раз и навсегда. Чувство беспомощности и полной потери контроля из-за кого-то чужого пробуждало гнев. Как злится загнанный в угол зверь. Всё равно им не суждено быть вместе, так зачем самолично растягивать мучения? Поскорее разойтись и забыть о существовании друг друга.
— Ещё увидимся? — раздался за спиной тихий спросонья голос, когда до входной двери оставалось жалких полшага. Как она только умудряется так беззвучно ходить?
Опять не успел сбежать.
«Чёрт возьми, Эрин, отпусти же меня», — шипением проносится в голове, Альберта, который снова не в силах пошевелиться от её слов, — «Нет, я сам уйду».
— Эрин, я тоже должен тебе кое-что рассказать, — в голове созрел небольшой план, как сделать прощание быстрее и безболезненнее. Хотя насчёт последнего можно поспорить, — Не самый подходящий момент, возможно. Но я вовсе не какой-то там бюрократ, — в его бледно-голубых глазах засветился уже знакомый холод, что насторожило Мюллер, — Я, скорее всего, самый ужасный человек из всех, что ты знаешь. Лжец, лицемер и убийца. Даже не считал, сколько человек уже убил, а скольким угрожал смертью.
Не зная, что ей думать и как реагировать, Эрин неподвижно смотрела в эти ледяные глаза. Осмысление услышанного по одной букве доносилось до ума. Что на него нашло? От страха выдумал небылицу? Решил таким образом оборвать всё? Или, подобно ей самой, рассказал правду, оставив делать выводы?
— Зачем ты это говоришь? — от дальнейшего ответа многое зависит.
— Чтобы ты ни о чём потом не сожалела, — тонкими острыми иглами вонзилось в сердце, — Ты не обязана быть для меня отдушиной. Просто живи дальше. Для себя, — Ему хотелось коснуться её плеча, но руки словно почернели и могли испачкать её. Поскорее бы это безумие закончилось, — Уверен, что до нашей встречи тебе жилось ничем не хуже.
— А если я всё равно хочу быть с тобой? — срывающимся на шёпот голосом спросила Эрин.
— Не глупи. Нам всё равно расходиться рано или поздно.
— Почему бы не поздно?
— Потому что так будет больнее, — сквозь зубы ответил Альберт.
К чему все эти объяснения, зачем этот рационализм? Надо просто поставить точку. Закрыть тетрадь и никогда больше не открывать её. Закончить почти на ровном месте, вырывая из себя ещё горящие нити, пока их тепло не успело сжечь всё или остыть. И сбежать от уже вцепившейся боли.
Сейчас он обернётся и выйдет. Оставит её наедине со своей горькой судьбой, мыслями о собственной ничтожности и о нём, как о бессердечном сукином сыне. Шоковая терапия. Но Эрин выдержит. Вескер достаточно хорошо изучил её, чтобы это понять. Она преодолеет всё, без него даже ещё легче. Изначально он хотел сбавить обороты плавно, почти незаметно. Но так, наверное, даже лучше.
Последний миг проходит в изучении её разбитого взгляда, и он быстрыми шагами уходит прочь. Подальше от непреодолимого.
***
Звук закрывшейся двери зациклился, как заевшая кассета в магнитофоне. Эрин ущипнула себя за руку в надежде, что это идиотский сон. Не помогло. Ноги подкосились, пришлось прислониться к стене, а потом и вовсе скатиться по ней вниз.
Почему всё должно кончиться именно так? Почему именно сейчас? К чему самолично рушить всё? С другой стороны, он с самого начала всегда утверждал, что в итоге всегда остаётся лишь результат. Вот он, уже здесь — слёзы, обида, злоба, отчаяние и одиночество перед лицом судьбы.
Кинуться за ним, умолять остаться? Стоит ли… Собраться духом и обесценить всё пережитое? Удастся ли…
Лжец и убийца, вот как. Если как следует подумать, то это вполне могло быть правдой. Лгал ли он ей всё это время? Теперь не узнать. Но если бы лгал, не всё ли равно было бы ему на её болезнь?
Сейчас только и оставалось, что сидеть, прижимаясь к холодной стене, предаваясь таким же холодным мыслям. Может, холод остудит жгучие прутья, обвившие всё изнутри.
***
Следующим утром звонит телефон. Неужели Альберт? Или это из больницы?
— Мисс Мюллер? Это доктор Янг. Мы наконец-то закончили исследования и готовы всё вам рассказать. Приходите, пожалуйста, в ближайшее время, можно хоть прямо сейчас, — как снег на голову теперь этот доктор. Тон у него был чересчур вежливым, чтобы можно было хотя бы предположить, что они там наисследовали.
— Хорошо, спасибо, я приду.
То ли настроение и без того было паршивым, то ли мысленно Эрин на самом деле уже давно смирилась с тем, что услышит. Подтверждение. Не убежать от судьбы. Не спрятаться. Лишь гордо встреться лицом к лицу, твёрдо стоя на ногах и шагая навстречу.
Доктор Янг объяснял что-то про чрезвычайную редкость этого заболевания, что сейчас как раз ведётся разработка экспериментальных препаратов, позволяющих отсрочить смерть. Пытался утешить, конечно же, приободрить. Немного даже получалось.
Дома, глядя на своё отражение в зеркале, Эрин показалось, что за эти два дня она постарела на все десять лет. Если сейчас же не перестать заниматься самобичеванием и жалеть себя, никакая сила молодости не сотрёт с лица пережитые тяготы жизни. А жизнь, между тем, не заканчивалась. Ещё нет. Впереди немало лет, которые можно провести с удовольствием.
Когда самолёт начал выезжать на взлётно-посадочную полосу, Эрин в последний раз обернулась в сторону терминала. Не стоит ни на кого злиться, сожалеть. Обида со временем развеется, боль утихнет, а живые и яркие воспоминания останутся с ней навсегда. И всегда будут убаюкивающими волнами разливаться по телу при мыслях о прошлом.
Что бы он о себе ни говорил, Альберт всё равно запомнится ей самым лучшим. Потому что иначе его присутствие в её жизни было бы бессмысленным.
***
— Не поверишь, как раз неделю назад читал последние исследования по этому вопросу, — громко говорил Уильям, прерываясь на глоток кофе, — Да, дефект и вправду редкий, живут с ним лет тридцать-сорок обычно.
Не то, чтобы Вескер сам не мог разобраться в диагнозе. Скорее ему необходимо было продублировать информацию от кого-то постороннего, желательно, от лучшего ума из всех живущих.
— Что ж, я всё так и понял.
— С чего ты вообще этим заинтересовался?
— Случайно наткнулся, стало интересно.
— Что ж, ясно. А я всё ещё жду, когда ты вернёшься в родную лабораторию, — Альберт улыбнулся уголком губ.
— Жди. Может когда-нибудь вернусь.
Пока что всем нужно было только ждать. Время всё расставит на свои места. Оно занесёт песками прошлое, надёжно спрятав его, залечит раны и преподаст урок.
Или преподнесёт неожиданные сюрпризы.
***
Всё время Эрин молила бога только об одном — о сыне. Родись у неё дочка, её бы ждала та же участь, что и всех её бабушек, матери и её самой. И нет ничего страшнее, чем обрекать своего ребёнка на такую жизнь. Её и его ребёнка тоже. Поэтому, когда маленький мальчик закричал, жизнь вновь доказала, что в ней всегда есть место для счастья. Эрин сделает абсолютно всё, чтобы вырастить достойного сына. Чтобы гордиться им, и чтобы, возможно однажды встретившись, им мог гордиться и его отец.