В кадре появляется странное создание. Больше всего оно напоминает престарелого червяка. Голова червяка абсолютно лысая, глаза закрыты то ли темной повязкой, то ли полоской прямоугольных солнцезащитных очков, губы ярко накрашены. На червяке надето нечто среднее между майкой-алкоголичкой и маленьким черным коктейльным платьем. Вместо правой ноги и левой руки у создания безобразные культи, кокетливо украшенные кружевными красными подвязками. Открытые участки кожи дряблые и сморщенные, кое-где угадываются остатки деформировавшихся татуировок. Странный червяк зигзагообразно распластался по электрическому инвалидному креслу, больше напоминающему королевский трон. Я часто вижу это ужасное, химерическое создание во сне, там я кормлю его грудью, тетешкаю и ласкаю. Оно впивается накрашенными губами мне в соски, и я испытываю боль, перемешанную с острым извращенным удовольствием. Во сне я люблю этого червяка и считаю его своим ребенком. Слава богу, что я научился забывать сны. Но будь проклята эта вселенная, не давшая мне способности не вспоминать…
– Господин Плоть, прежде всего позвольте поздравить вас с огромным праздником для всего вашего сообщества – днем рождения Sekretex. Однако многие люди во всем мире считают этот день черным днем календаря. Реакционные силы в России, Китае и на Ближнем Востоке называют вашу коммуну символом упадка Запада и грядущей гибели цивилизации. Да что говорить, даже здесь, в Нидерландах, оплоте свободы и либерализма, проходят многотысячные демонстрации против Sekretex и каннибализма. Как вы относитесь к такой точке зрения?
Плоть отрывисто кашляет, потом еще раз, и еще… Покалеченное существо накрывает приступ кашля, его червячное тело начинает извиваться. Кажется, оно в агонии и сейчас сдохнет. Но внезапно накрашенные губы червяка кривятся в улыбке, и становится понятно, что не кашель это и не агония, а смех. Такой вот смех у существа в кресле. Червяк выпрямляет губы, лицо его вновь превращается в безжизненную маску. Монотонным, ничего не выражающим голосом он отвечает на вопрос.
– Гибель – это то, что ждет нас всех. И Запад, и Восток, и Север, и Юг, и вас, и меня. Гибель – это единственная определенность в нашей жизни. Точнее, предопределенность. Но большинство живет так, как будто ее нет. Выдумывает бога и загробное существование. Гибель для таких людей огромная неожиданность, несмотря на очевидную наглядность кладбищ и трупов животных, которые они жуют каждый день. Все кого-либо жуют, и всех вместе жует время. Каждую секунду оно тупо двигает челюстями, вонзает зубы-мгновения в плоть всего живущего и жует. То, что мы называем смертью, – это просто глоток времени, а жизнь – процесс пережевывания. Основная функция времени пережевывать и глотать. Знаете, что по-настоящему бессмысленно? Сначала все отрицать, потом всю жизнь бояться, а после быть проглоченным тем, что отрицаешь и чего боишься.
– Но простите меня, господин Плоть, а чем вы отличаетесь от времени? Вы тоже жуете и проглатываете.
– Время беспощадно. Слыхали такое выражение? Это правда. Время не может рефлексировать и не способно любить. А мы способны. Мы обречены, но мы восстаем. Мы любим тех, кого едим, и те, кого едят, любят нас. Все происходит не просто по обоюдному согласию, а по взаимной любви. Современный каннибализм – это акт взаимной любви. Это восстание против бессмысленности жизни и смерти. Мы дарим себя тем, кого любим, и обретаем смысл. Так называемое христианское милосердие – лживый садизм по сравнению с честным, революционным гуманизмом каннибалов.