Ао вспомнил, как поранил тогда ногу, и едва мог ходить. Не смотря на травму, он должен был ехать. Он как мог терпел боль и старался идти ровно, но когда зацепился через ступеньку и получил в подарок огромную шишку на половину лба, с поездкой решили повременить.
По официальной версии о травмах умолчали, сказали, что омега молод и не готов к дебюту. Вообще, о любых болезнях и травмах омег говорить не принято, иначе это могло отпугнуть потенциальных альф-женихов, мол сочтут непригодным к деторождению – слабым.
Действие алкоголя прошло довольно быстро. Ао стало стыдно за свое хихиканье. Впрочем, все-равно, счел ли собеседник его легкомысленным. Мнение какого-то там Натуриона ему ни к чему.
Ао сообщил, что устал, тем самым намекнув, что уходит. Тем более праздник подходит к концу. Проходя по залу, он выискивал Леолея, но наткнулся на Теда. Тот в открытую проводил его взглядом через весь зал.
Уже в коридорах Ао заметил, что почти бежит. Тем не менее, Натурион следовал за ним, чуть прихрамывая. Навязчивый альфа провел его до самой комнаты.
Оказавшись в комнате, Ао прислонился к двери и выдохнул. Безопасность.
Слуга отложил свое занятие – вышивку – в сторону и подошел к нему.
– Вы весь красный, господин Аори, вам плохо?
– Жарко, просто жарко, – бросил Ао, силясь подавить улыбку. Действие алкоголя прошло. Почему же так весело на душе?..
Он первым делом снял с ушей серьги, тяжести которых и не заметил. Оттянутые уши заныли. Нужно замазать их заживляющей мазью, иначе завтра он не сможет надеть подобные.
– Как прошло? – спросил прислужник, помогая Ао снять верхние слои одеяния и украшения.
Он почувствовал облегчение, избавившись от не менее тяжелой, чем серьги, нагрудной пекторали и головного убора.
– Вижу, хорошо, раз вы улыбаетесь.
– Не спрашивай, Томи, но… Я почему-то счастлив.
– Возможно, вы встретили особенного человека?
– Возможно, – улыбнулся он, и направился в купальную комнату, чтобы смыть с себя косметику и ароматические масла. Слуга последовал за ним.
Ао провел рукой по водной глади – теплая. И цветочки плавают. Наверняка это они источают нежный аромат.
– Господин Аори, скажите… То есть я говорил с дворцовыми слугами, они такие запуганные, осторожные. Фахо, тот самый Фахо на самом деле страшен?
– Тед не страшный. Совсем, – он сказал это, наблюдая, как покачиваются цветочки на воде. – Он сильный. Наверно, я впервые встретил альфу со столь мощным феромоном. Поэтому его боятся, – и добавил будто сам к себе: – Интересно, о чем он думает?..
========== Глава 5. ==========
Мюрей не всегда был столицей. Двадцать лет назад, до переворота, названного Кровавым (Фахо взошел на трон по крови и костям), столицей был Вондер. Страной тогда правил Союз Кланов – каждый из двенадцати округов управлялся кланом. Страна одна, а по-сути, их двенадцать, каждая часть жила своей жизнью – разный уровень развития, разные законы, и тем более обычаи. Омегам и альфам, которые принадлежали к разным округам, запрещено было вступать в брак. Они считались собственностью разных кланов. И не только это запрещалось: любые другие отношения, будь то торговля или заработки по обмену. На все запрашивалось позволение. Но этих просьб от населения было так много, что главы кланов просто скидывали бумажки в кучу, а потом сжигали.
Самым процветающим по уровню экономики с древних времен был Мюрей. Из истории известно, да и старшие слуги рассказывали о том перевороте, который свершил юный тогда еще Тед Фахо, прикрываясь намерением объединить двенадцать округов-стран в одну. Он уничтожил власти каждого из округов, одного за другим он казнил возглавляющих кланы, выдвигая справедливые, по его собственному видению, обвинения.
Ао понимал, что Фахо скорее двигала не жажда справедливости, а жажда власти. Что править Мюреем, а что целой страной – есть же разница.
Население же восхваляло нового правителя, которого отныне называли королем. Люди думали, что раз его прадеды смогли возвысить Мюрей, то он, как потомок, возвысит все земли. А представители Кланов – аристократы – наоборот, ненавидели Теда, называя его королем-тираном, кровавым королем. Они не единожды пытались поднять восстание, однако все разы пресекались – а заговорщиков казнили с особой жестокостью.
Ао смотрел на поступки короля под другим углом: как, не прибегая к насилию, возможно сохранить целостность огромных земель, населенных настолько разными народами? Тактика запугивания, видимо, работает.
Чем больше Ао изучал политику Фахо, тем больше восхищался королем. Он считал его поистине человеком с железными нервами. Да, его заслуженно называют тираном, но будь он мягким и добрым – разве не свергли бы его при первом же восстании? Свергли.
Вслед за переворотом режима, следовал переворот религиозный. Фахо объявил единую для всех земель религию – ту, которая была самой масштабной. Однако, религий среди народа насчитывалось до тридцати, и люди не желали добровольно отказываться от веры в тех, кому поклонялись с рождения. Религиозная реформа проводилась до сих пор и весьма успешно.
Кроме короля все же был Совет – представители кланов бушевали, пришлось дать им иллюзию власти. Из каждого клана глава Фахо сам выбрал умных и образованных альф, которые и стали новым Советом. И все же, почти каждый знал – страной правит Король, а не Король и Совет.
Впрочем, Ао не особо вникал в политические вещи, дедушка и воспитатели почему-то пресекали его интерес – будто боялись, что у него на это все появиться свое мнение, отличимое от их – от того, что Тед Фахо – кровожадный тиран, который убил его второго дедушку, родителей и выкосил половину клана.
С одной стороны, именно за сей факт Ао презирал Фахо. С другой, считал, что он лучший правитель для их страны и новый переворот не нужен – вдруг хуже станет? В любом случает, его мнение на счет нужности смены власти не спрашивали. За него решила семья. А семья – святое.
Ао решил для себя, что больше не будет наблюдать за Тедом. Он хороший правитель, но ужасный человек. На этом стоит поставить точку.
…А вообще, о том, что происходит в стране, рассказывал Ао по обычаю брат. Его-то, как альфу и будущего главу их клана, обучали тонкостям дел политических и посвящали во все процессы, которые происходили в стране. А Браяр в свою очередь посвящал Ао.
С братом они близки с рождения. Правда, между ними провели границу: альфу обучали отдельно, омегу отдельно.
На них смотрели с надеждой – Ао часто замечал их взгляды. Почему-то люди вокруг считали, что они способны что-либо изменить, вернуть им былое величие. Вернуть Вондеру статус столицы, а клану власть. После Ао узнал, что когда они родились, солнце погасло – и люди восприняли это за знамение. В самом деле это было редкое солнечное затмение, и Ао считал это совпадением, а не знаменованием того, что у них с братом великая судьба. В самом-то деле, сколько по миру родилось детей в тот же миг? И что – все они избранные? Чушь.
…Он думал о политике и перевороте все утро второго дня, пока слуга помогал ему одеться и уложить волосы. Обсуждать свои мысли он мог разве что с братом. Ведь слуга его пусть и смышленый, но разбирается лишь в том, что положено знать и уметь прислужнику благородного омеги.
Цвет второго дня – синий. Синий – чистота.
Ао выбрал легкие серьги. Уши болели, не смотря на мазь. Серьги легкими не выглядели – длинной в пол, тонкие нити с драгоценными камнями, подобно тем, которые вплетены в волосы. Камни выгодно блестели и переливались в свете зала. Ао видит их искры в отражении зеркальных поверхностей потолка, пола и в глазах Натуриона. Последний подошел к Ао, едва тот появился на празднестве.
Второй день, а этот альфа надоел ему. Вроде и умный, но его «сладкие» словечки… Ао начало от них мутить и он схватился за очередное пирожное. Из-за стресса он сорвал диету, которой придерживался с двенадцати лет, чтобы не набрать и килограмма лишнего веса. Это сущая мука – видеть столько еды и не иметь возможности к ней притронуться!