И вот я здесь, дарю своё сердце той, что хранит звезды.
- Я пойду с тобой. - Куда? - он злобно скалится, как раненый зверь, надеясь, что это отпугнёт ее. Но она смело смотрит ему в глаза и делает маленький шажочек вперёд, почти касаясь его. - Я пойду с тобой, - повторяет она. - Ты мне там не нужна. Я справлюсь один. Севен знает, что может не вернуться. Но это лучше, чем если они не вернутся оттуда вдвоём. - Я тебя не спрашивала. Зря он тогда сдался, опустил руки и открылся. Она достойна большего, а не жизни на закромах родины с куском жесткого хлеба в руках. Все же он был неисправимым оптимистом. Даже сейчас, понимая весь ужас происходящего, сознание упорно шепчет ему: «Ты защитишь ее. Ты должен». Он прижмёт ее к себе до боли в рёбрах, не отпустит не на шаг. Севен уже сделал свой выбор, и было бы глупо отказываться от своих слов. - Ты не понимаешь, - он вздыхает, но про себя понимает: возьмёт ее с собой. Не продержится просто и дня без неё. Не сможет.
Самый мучительный шаг, самые тёмные ночи не смогут разлучить нас.
Он в тупике. Не знает, что делать. Мозг отчаянно ищет решение проблемы, но программа зависает, биологическое железо не такое мощное, как железо его компьютера. Саэран истошно кричит, и Севен прилагает немалые усилия, чтобы не заткнуть уши. Ведь тогда придётся его отпустить. И лишь одному Богу известно, что тогда будет. А он не может позволить себе умереть сейчас. Он пообещал ей. Не вслух, но она поняла.
Я заблудился, сбился с пути, но ты все ещё любишь и помнишь моё имя.
- Севен? Он лежал на полу, раскинув руки. В глазах все двоилось, а истеричный смех брата отзывался в каждой клеточке тела. Удар был слишком сильным. Он не был готов к этому. Морально. Как будто ему было мало проблем, жизнь решила окончательно втоптать его в землю. Севен до сих пор не верил.
И если ты способна удержать звезды в небе, ты сможешь сохранить и моё сердце. Каждый раз, когда я теряю веру, каждый раз, когда когда я страдаю.
Девушка легонько теребит его за плечо. Севен моргает и поворачивает голову. Она слабо улыбается ему, но тут же опускает глаза, не зная, что сказать, когда сейчас на неё обратили внимание. - Севен, что это было? - наконец спрашивает она. Он не хочет об этом говорить. Если он сейчас расскажет, то признает, что это была не иллюзия. Что действительно случилось что-то страшное. Что он виноват. Снова. - Это был мой брат, - хмыкает он, поднимаясь со своего места. Наверно, она должна знать, что ей угрожает. Потянулись долгие часы, соизмеримые с годами. Севен трясся от страха за неё, от безысходности и от чувства вины. А ещё он не понимал, что произошло. Но что было ещё хуже, он боялся узнать. Очередная кружка горячего чая упала на пол и разбилась, а она тут же кинулась собирать осколки, конечно, тут же порезавшись. Севен сильно зажмурился, сдерживая порыв податься вперёд, отвернулся и сел за ноутбук. Хватит с него на сегодня. Но робокошка все равно летит в стенку, и вместе с ней Севен пытается отбросить все, что он успел уже себе нафантазировать за этот короткий промежуток времени, когда в его жизни появилась эта девушка.
И если ты способна усмирить бушующее море, то сможешь усмирить и бурю во мне.
- Севен, - тихо шепчет она. - Но я не понимаю... - Чего ты не понимаешь? - приходится прилагать немалые усилия, чтобы его голос звучал недовольно, но он срывается, не выдерживая. - Чего ты не понимаешь? Я - опасен. Ты видела его? Видела? Вот что становится с теми, кто подходит ко мне слишком близко. Вот что случается с теми, кто мне дорог. Она опускает взгляд и вытирает рукавом слезы, едва подавляя всхлипы. - Я просто хочу быть с тобой. Неужели это невозможно? Я хочу быть с тобой, потому что ты мне нравишься. Я ничего не боюсь! Она отважная и смелая. А Севен слишком трус для того, чтобы посмотреть правде в глаза. Он может продолжать отталкивать ее, делать вид, что он с этим легко справляется, но ведь не поэтому он сбежал от Вандервуда и сидит здесь, вместо того, чтобы работать у себя дома, выполняя задания для самых важных и влиятельных шишек во всем мире. Их толстые кошельки - ерунда, особенно в сравнении с тем, как трясутся ее плечи, когда она старается подавить плач. Нужно что-то делать, Севен. Ты же никогда не был амебой, сидящей без дела. Ты никогда не ждал, чтобы тебя кто-то спасал. Ты сам всех спасал. И если это она заставила тебя сидеть дома ночи напролёт, уткнувшись в экран с изображением с камер наблюдения, мастерить глупые вещи и улыбаться без причины, то ты ей обязан слишком многим, чтобы просто так оттолкнуть ее и бросить на произвол судьбы. От этого осознания стало так внезапно легко, что захотелось взлететь. В голове стало ясно-ясно, и если он ещё не понял, что будет конкретно делать, то цель свою знал уж наверняка. Спустя время девушка увидела, как он починил робокошку.