Я медленно кивнул, осознавая всю глубину сказанного.
— То есть, министерство внутри страны считается, условно говоря, нейтральной силой? — уточнил я.
— Истинно так, — подтвердил Святогор.
Незадолго до этого мы переместились на одну из улиц, охваченных огнём боевых действий. Едва оказавшись на месте, наша тройка резко изменила ход битвы, уничтожив превосходящие силы мятежников. Дальше последовала зачистка района, где оставшиеся в тылу бойцы врага тщетно пытались укрыться в разрушенных зданиях. Мы методично вычищали эти укрытия, уничтожая попадавшихся бесов и не оставляя врагу ни единого шанса перегруппироваться. Тем временем мои демоны перекрыли мятежникам возможность перекидывать подкрепления, что сразу сказалось на ходе боёв — их натиск ослаб, и они заметно теряли инициативу. Правда, с учётом кое-каких нюансов, думаю, ненадолго.
Святогор присоединился к нам почти сразу же, пробиваясь вместе со своими людьми через один из флангов. Сейчас его бойцы зачищали этажи старого здания, в котором укрылись оставшиеся враги, а мы с дядей стояли снаружи, со стороны наблюдая за ходом операции и действиями наших людей. Он считал, что им нужно дать возможность самостоятельно довести дело до конца, чтобы ребята нарабатывали собственный боевой опыт. Максим со Степаном также участвовали в этих боях.
Грохот артиллерии на горизонте сотрясал воздух, заставляя даже здания вокруг нас вздрагивать. Отдалённые вспышки взрывов озаряли сумеречное небо.
Однако, несмотря на локальные успехи, ситуация в целом оставалась напряжённой. Один из ключевых моментов плана — массированный ракетный удар, о котором я попросил наше министерство обороны — остался далёк от ожидаемых мною результатов. Сначала случилась задержка в целых пять минут, что в условиях боевых действий критически долго. Затем, когда удар наконец был нанесён, его масштабы оказались… мягко говоря, разочаровывающими. Вместо полноценной атаки, способной переломить ход сражения, было выпущено лишь несколько сверхзвуковых ракет, две баллистические и два расчёта реактивных систем залпового огня. Казалось бы, немало, но только это если бы речь шла об обычных солдатах, а не одарённых, которые имеют возможность дополнительно поднять групповые барьеры над местом базирования своих отрядов. А если к этому всему добавить ещё и площадь, по которой растеклась вражеская армия, то скупость принимавших решение об ударе военных, мягко сказать, удивляла.
Я с досадой смотрел на последствия удара, чувствуя холодное разочарование. Конечно, мятежников там погибло немало, но в соотношении к выжившим — не более десяти процентов. Возможность нанести по-настоящему сокрушительное поражение такому удобному скоплению сил противника была упущена, а я не собирался тратить своих бесов на добивание выживших — при таком раскладе это неоправданный расход ресурсов, с, вдобавок, отрицательным результатом. Сама же ситуация была из разряда, когда поговорка «Хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам», приходилась как нельзя кстати.
Почему имперские ракетчики так облажались? Чёрт их знает. Возможно, у Романовых просто кончились ракеты после самой первой и самой жаркой ночи, возможно, они решили поберечь боезапас, а может, причиной стала халатность, недоверие к моим разведданным или что-то ещё. В любом случае, я собирался задать несколько вопросов царевичу позже. Но сейчас уже было не до того, потому что вся эта выжившая армия уже загрузилась на бронетехнику и направлялась прямо к нам.
Я глубоко вздохнул, с сожалением наблюдая, как издали в нашу сторону приближались военные машины. Это означало только одно — бой ещё будет продолжаться. Ветер донёс до нас отдалённые крики и гул моторов. Многострадальные улицы не замерли, а продолжали напряжённо дрожать в ритме войны.