— Что-то по вам и не скажешь, Алексей Михайлович, — протянул Романов, изображая рассудительное недоверие и украдкой меня разглядывая. Он тоже перешёл на более формальное «вы», словно поддерживая мою дурашливую игру.
— То травма давно забытых дней… — с легкой напускной горечью в голосе ответил я, тяжело вздохнув и театрально отведя взгляд вниз и вправо.
— Алексей, хватит! — взволнованно вмешалась Дарья, уставившись на меня сердитым взглядом. — Это здесь совершенно никому не интересно!
На этот счёт можно было бы поспорить. Судя по лицам окружающих, интересно было абсолютно всем. Но Черкасова была права — всему нужно знать меру. Пошутил и хватит. Правда, в отличие от меня, Романов только вошёл во вкус.
— Ну что же вы, Дарья Павловна, так бурно реагируете. Здесь не нужно ничего стесняться, — неторопливым низким голосом говорил принц, буравя взглядом потолок над собой, — никто не станет вас осуждать. Алексей у нас парень видный, за ним много девушек увивается.
Я себя в какой-то момент поймал на том, что улыбаюсь чуть ли не во всё лицо. Сияю, что называется, как начищенный самовар. Быстро убрав улыбку с лица и мысленно отправив лучи добра цесаревичу, за то, что подыграл, я оглядел княжну.
— Это уже его личные проблемы, — несвязно буркнула под нос Даша, стараясь показаться безразличной, и тут же отвела взгляд, снова принимаясь за работу. Тонкое движение плеч выдавало её внутренний накал, а руки слегка дрожали, когда она поправляла маску, очевидно, девушка с трудом старалась удержать в душе равновесие.
— Ваша Светлость, прошу прощения, — поднимая на меня взгляд, вклинился в разговор пожилой лекарь, облачённый в белый халат и явно обладающий большим опытом. — Нам бы тут уже закончить операцию и дать Его Высочеству отдохнуть.
— Да-да, вы правы, — кивнул я, и уставившись на принца, произнёс: — Ваше Высочество, на сим прощаюсь. Нужно проведать нашу электростанцию. Скоро увидимся во дворце: у меня есть сведения, которые, полагаю, будут важны и вам, и вашему отцу.
— До встречи, — задумчиво кивнул принц и коротко мне кивнул на прощание.
С этими словами я чуть наклонил голову в знак уважения, почувствовал напряжённые, но в то же время любопытные взгляды окружающих и, стараясь сохранить на лице лёгкую улыбку, скользнул к выходу.
В углу гостиной мерно тлел камин, лениво покачивая едва заметные языки пламени, а привычные светские разговоры тонули в мягком свете рассеянных ламп. Высокие потолки, тяжёлые бархатные занавески и изящная мебель добавляли обстановке уюта и умиротворения.
— Ты присаживайся, — указывая рукой на стул, произнесла княжна. — Нам всё-таки нужно нормально есть.
— Аппетита нет, — вздохнув, ответила гостья усадьбы, но предложенное место всё же заняла. В её движениях чувствовалась усталость, руки дрогнули, когда она осторожно положила их на колени.
— Даже не знаю, что хуже: когда во время нервов хочется много есть или когда не хочется вовсе, — донеслось от молодой графини, которая, в отличие от всех остальных девушек, с первым блюдом уже заканчивала. В её голосе звучала лёгкая насмешка, но по глазам было видно — она тоже переживала, просто старалась не показывать остальным.
— Думаю, первое. Так мы хотя бы не растолстеем… — едва заметно поведя плечиком, ответила хозяйка дома, поправляя складку на платье и бросая взгляд на высокие окна гостиной, за которыми опускались сумерки.
— Ну спасибо, Алиса, — с усмешкой отозвалась графиня, укладывая вилку на край тарелки. — Успокоила.
Княжна Белорецкая на этих словах тут же поднесла ладошку ко рту, прикусила губу и уставилась на двоюродную сестру.
— Алина-а… прости! Я не подумав ляпнула…
Графиня лишь улыбнулась, махнув рукой. Следом она огляделась по сторонам — в просторной гостиной присутствовали только девушки, что придавало беседе интимный, почти доверительный характер. Убедившись в отсутствии посторонних, Алина с игривой улыбкой на устах добавила:– Зато у меня попа и грудь меньше не станут!
— Ой, что за вульгарщина, Алина! — притворно возмутилась её сестра. Губы девушки расплылись в улыбке, а взгляд лукаво метнулся в сторону двери, словно она проверяла, не подслушивает ли их кто-то.
Маша с Настей не сдержались — их смех прозвучал неожиданно громко, как глоток свежего воздуха среди общего напряжения. Виктория тоже улыбнулась и, наконец, решив не мучить свой организм и переживающих за неё подруг, взяла ложку и принялась за еду.