Император ничего не ответил. Вместо этого он неожиданно перевёл взгляд на меня.
— Ты ему веришь, Алексей?
Я невольно сжал зубы.
— Не хочется… — честно признался я. — Но он поклялся своей силой. Такую клятву не обойти.
Эта мысль, кажется, повисла в воздухе. Нарушение такой клятвы могло запросто поставить крест на сверхспособностях одарённого, опустив его до ранга только вставшего на путь силы школьника или и вовсе бездарного. Подобная клятва не могла быть нарушена хотя бы потому, что это очень быстро проявится наружу. Все в комнате это понимали. Понимали и… стали проверять.
Из носа князя медленно пошла кровь, но он стоически держал телекинетическую атаку сразу троих присутствующих в помещении не последних по мощи одарённых. Силён, урод.
— Достаточно, — первым нарушил возникшую тишину император, что могло означать только одно — клятва им принята, а слова Наумова всё же являются правдой.
Стало ли мне легче от того, что убийца моей матери, как выяснилось, уже почти четверть века мёртв? Однозначно нет. Я страстно желал лишить его жизни самостоятельно… Впрочем, стоило признать, это всё же больше хорошо, чем плохо.
Я тяжело выдохнул.
— Допустим, ты говоришь правду. Что дальше?
Наумов, оправляясь от нашей объединённой атаки, выдавил натянутую улыбку.
— А дальше я рассчитываю, что перестаю быть твоим кровным врагом, потому как это, в виду прояснившихся обстоятельств, не имеет никакого смысла, — выдерживая мой хмурый взгляд, начал сидевший напротив князь. — Соответственно, теперь мы можем обсудить цену моего выхода из конфликта.
Я медленно покачал головой, внутренне ощущая, как отвращение к нему не уменьшается, а лишь принимает несколько иную форму. Он может и не быть тем человеком, что убил мою мать, но это не делало его лучше как личность.
— Ты хотел уничтожить атомную станцию, психопат! — зло бросил я, в голосе прорезалось откровенное раздражение.
Наумов едва заметно наклонил голову вбок, продолжая смотреть мне прямо в глаза.
В этот момент я поймал на себе взгляд императора: в его глазах отражались схожие переживания — мы оба понимали, что ради спасения империи и близких нам людей, возможно, придётся идти на крайне неприятную сделку с этой самой тварью, которую по-хорошему нужно было просто убить. Ситуация казалась театром абсурда, но увы, именно таков был ход истории, в которую мы все оказались втянуты.
— И уничтожил бы, — кивнул Наумов, ничуть не смущаясь сказанного. — Моей целью было совершить переворот, либо уничтожить действующую власть.
Я скрестил руки на груди, внимательно изучая его лицо. В этом взгляде не было ни раскаяния, ни сожаления, только холодная уверенность в своих словах.
— Но?
Наумов провёл пальцами по вискам, как будто сгоняя накопившуюся за последние сутки усталость, и, выдохнув, продолжил:
— Но многое изменилось, когда мне открылась правда. А именно, кто стоит за финансированием и организацией нашего… сообщества, — он обвёл взглядом присутствующих, как бы оценивая, готовы ли мы слушать дальше, и уже более спокойно продолжил свою речь. — Я думал, что смог убедить одного из демонов встать на свою сторону. Рассчитывал использовать его в своих целях и затем уничтожить. И да, во многом я зашёл уже слишком далеко, желая довести дело до логичного конца. Но внезапно выяснилось, что за Ваалом есть кто-то ещё. Кто-то, кому этот тёмный ублюдок подчиняется, словно покорный раб. Тогда как мои приказы для него — не более чем сотрясание воздуха.
Его слова прозвучали ровно, почти отстранённо. Казалось, он не просто излагал факты, а проживал произошедшее заново. Я задумался.
— По-настоящему управлять демоном может либо другой демон, либо супрессор, — бросил я, когда в его речи образовалась пауза. — Так что ничего удивительного.
Наумов едва заметно кивнул.
— Когда выяснилось наличие тайного кукловода, стала известна и их примерная мотивация, и спонсоры-союзники… Это многое изменило для меня, господа, — его голос прозвучал глухо, будто он до сих пор не мог до конца осознать неожиданно открывшуюся правду.
Я почувствовал, как во мне закипает злость.
— То есть, когда этот ублюдок открывал порталы по всей Москве, откуда в наш мир рвались сотни кровожадных тварей, без разбору убивающих мирных людей, никакого «осознания» к тебе не приходило? А когда ты узнал, что не главный на этом мятежном корабле, вдруг резко одумался и стал хорошим? — злобно бросил я, одновременно вспоминая сколько убытка и бессмысленных смертей причинили эти действия в столице.