Когда зашла речь о ритуале принесения клятвы верности, Наама долго и крайне злобно буравила взглядом всех присутствующих. Её глаза были тёмными, почти бездонными, в них читалась нескрываемая ярость и раздражение. Признаться, пока происходили все эти «гляделки», я пару раз чуть было не уснул — наблюдать со стороны за их безмолвными переговорами в какой-то момент стало откровенно скучно.
Но в конце концов терпению сестры пришёл конец, и она придавила бесовку телекинезом, следом же поставив вопрос ребром. Виктория также ей сообщила, что если та готова отказаться от службы, то мучить и убивать её за это никто не будет — как и было обещано, демоницу просто вернут туда, откуда вытащили.
Тут как раз всё могло случиться совершенно непредсказуемо — каждый демон пребывает в Аду в разных условиях. Существуют, конечно, и те, кого этим местом особо и не напугать. Но таких мало. Климат Преисподней, постоянные кровавые сражения, пытки, смерть, враги, подставы и бесконечные, бесцельные скитания по сожжённым и исковерканным землям по душе ни одной твари не приходились. Даже самой тёмной. Даже Самаэлю. А потому альтернатива, пусть и в виде служения человеку, всё же рассматривалась. Особенно если хозяин не из слабых, что однозначно даёт перспективу. Здесь ведь и «вырасти» можно… В общем, плюсы были, и немалые. Так что положительный ответ, пусть и не сразу, всё же в конечном итоге был получен.
Тем временем, новоприбывшая бесовка находилась явно не в лучшей форме. Судя по внешнему виду и злобному взгляду, она едва сохраняла не только равновесие, но и самообладание. Что ж, это отличный момент, чтобы преподать ей первый урок. Терпеть этот ненавидящий взгляд из-под бровей я намерен не был.
— Слушай, Вик… выглядит она отвратно. Может, всё-таки добьём и призовём новую? — будничным тоном произнёс я, встретившись взглядом с сестрой. — Тем более что ты теперь всему обучена, и на этот раз всё произойдёт быстрее.
Пока Виктория на миг замешкалась, пытаясь прочитать мои мысли, вместо неё ответила сама демоница:
— Не делай из меня тупую, человек, — сквозь зубы процедила она, уставившись мне в глаза. — Мне была обещана жизнь, если я дам клятву. Обязательства есть и у вас.
Ухмыльнувшись, я вскинул бровь. Повелась. Причём на, по сути, детскую провокацию. Даже напрягаться не пришлось — значит мозгов пока ещё в её котелке не особо много. Она совсем не понимает с кем говорит и имеет дело, и это нужно было как можно скорее исправлять. Это в общих интересах.
Едва тёмная успела договорить, её тело сорвалось с места и резко метнулось в мою сторону, словно оттянутый край резинового жгута. В следующее мгновение она врезалась в землю у моих ног, а спустя секунду стояла на коленях, тяжело дыша без возможности шелохнуться.
Однако задержаться в этом положении ей было не суждено. Оказавшаяся за её спиной Кали резким движением руки оттянула голову демоницы назад за волосы, обнажая её шею, другой же рукой она со звериной точностью и силой вогнала ладонь в рот бесовки почти по самое запястье. Хруст, рывок — и земля у моих ног окрасилась в тягучую чёрную жижу.
Наама, фактически оставшаяся без нижней челюсти, рухнула на землю как мешок с костями. Она пыталась хрипеть и судорожно глотать воздух, булькая собственной кровью, а в глазах твари отразилось отчаяние — былую дерзость сняло как рукой.
— Выбирай тон, сука, когда говоришь с моим господином! — прошипела Кали, наклоняясь к уху сражённой демоницы, и без всякой жалости вновь подняла её за волосы в вертикальное положение.
Картина была довольно кровавой и наверняка вызывала у моей сестры эмоции жалости, но это явно не то, что ценится демонами. Особенно теми, кто совсем недавно вырвался из Преисподней. Жалость у них не в чести. Слабо проявленный контроль становится приглашением к хаосу, к постоянной борьбе за доминирование. Будь Наама человеком, в таком жестоком обращении не было бы абсолютно никакого смысла — в большинстве случаев есть куча других рычагов и методов воспитания, но с учётом того, кто она есть, всё было с точностью до наоборот.
— Алексей! Лёша! — тут же подоспела к нам Виктория и, с беспокойством оглядев подопечную, взволнованно произнесла: — У нас с ней прозрачный договор. Она согласна служить и принадлежит мне. Я сама ей объясню все правила и нормы поведения. Думаю, такого больше не повторится.
Я перевёл взгляд с хрипящей, трясущейся передо мной демоницы на Викторию. Её глаза были полны решимости, но в то же время в них читалось напряжение. Видимо, она не ожидала, что процесс подчинения может быть таким… жёстким. Несколько мгновений я молча смотрел на сестру, изображая мыслительный процесс, после чего коротко кивнул и заключил: