— Так наше Темнейшество решил же бросить нам вызов, — с напускной торжественностью отозвался Степан, поигрывая клинком. — Говорит, за время своих недавних мытарств так преисполнился в этом деле, что просто жаждет поделиться опытом.
— Так-так… — Святогор улыбнулся уголками глаз, взглянув на меня. — Ну, если вызов брошен — останусь посмотреть. Самому интересно, что с вами всеми за это время стало. Уж порадуйте старика.
— Ты, дядя, давай не это самое. Никакой ты не старик, — бросая в сторону начальника безопасности лукавый взгляд, пожурил его я.
Дядя на это лишь одарил меня своей улыбкой и, остановившись возле одного из кресел, установленных на террасе, неспешно в него уселся.
— Снимайте барьеры, ребята. Зелёнку, надеюсь, с собой прихватили? — тем временем бросил я, делая несколько шагов к центру зелёной поляны, на которой и будет проходить наша тренировка.
Короткая пауза, обмен взглядами — и схватка началась. Сначала медленно, в несколько неспешном ритме, словно давая друг другу разогнаться, но затем всё быстрее и жёстче, и вот мы уже закрутились в боевом танце.
Играть в поддавки у нас принято не было — это медвежья услуга, которая рано или поздно может выйти боком, а потому атаки друзей, сыпавшиеся на меня со всех сторон, были изначально жёсткими и нешуточными.
Первая попытка парней меня окружить успехом не увенчалась: срезая углы и плавно смещаясь, я старательно вынуждал их биться плечом к плечу, периодически мешая друг другу.
— Эй! Я чувствую, что ты даром пользуешься! — одарив меня одновременно осуждающим и смеющимся взглядом, бросил Максим.
На самом деле, телекинез я использовал процентов на десять — как в турнирных схватках, в которых это всегда делалось неявно, чтобы не быть снятым с соревнований судьями. Впрочем, парни тоже пробовали это делать, но, в отличие от меня, с отрицательным успехом.
— Это ещё что, я ещё и так умею.
На этих словах я, принимая на меч удар Стёпы и отводя его в сторону, резко ударил его коленом в живот, а Максима, который оказался в ходе этого манёвра за спиной Астапова, подтолкнул телекинезом на нас, отчего оба тела товарищей столкнулись и повалились на пол. В следующую секунду мой клинок оказался у их лиц.
Парни были тренированными, так что для них обоих эта атака прошла практически безболезненно, но недовольство на лицах друзей проявилось нешуточное.
— Извините. За прошедшее время стиль моего боя претерпел некоторые изменения. И что-то мне подсказывает, что ввиду прогрессирующего инопланетного вторжения, аристократическая, благородная модель поединка быстро станет неактуальна. На войне так не дерутся, — задумчиво добавил я, отмечая как парни вновь возникли передо мной, покручивая клинками в руках. — В общем, давайте-ка биться без всяких ограничений.
Естественно, друзья умели сражаться по-всякому — мы ведь не единожды участвовали в довольно масштабных битвах. Но так уж почему-то сложилось, что в своих спаррингах ранее мы отрабатывали более классические схемы боёв. Сегодня мне захотелось это изменить.
Следующие двадцать минут прошли на пределе. Пространство заполнялось звоном металла и короткими выкриками. Пыль летела из-под ног, по щекам стекал пот. Очень скоро мастерство ушло на второй план, а вперёд, как всегда в таких случаях, вышла именно выносливость. Здесь-то я и смог полностью развернуться и поочерёдно осыпать выдохнувшихся товарищей тяжёлыми и акцентированными атаками. Причём специально не пытался досрочно завершить схватку или выбить оружие. Напротив, старался распределять нагрузку так, чтобы парни уставали одновременно и раньше времени не свалились с ног.
«Что-то мне это напоминает…» — промелькнула мысль в голове, и я бегло оглядел Самаэля, застывшего в соседнем от Святогора кресле.
— Всё. Хватит. Не то я сейчас вырву… — выдохнул Степан, отступая назад и опуская меч.
— Поддерживаю.
— Как скажете, — кивнул я, будучи довольным от весьма продуктивной тренировки.
Товарищи с помощью телекинеза отправили клинки в сторону стола, на котором те и лежали до нашего прибытия, в то время как сами принялись медленно ходить по полянке, поднимая руки вверх и делая глубокие вдохи.
Всё правильно. Как бы ни хотелось сейчас лечь на землю и отдохнуть, делать этого нельзя — вредно.
— Дьявол… ты, похоже, только и делал эти два месяца, что тренировался, — пробормотал Стёпа.