Мне пришлось вытянуть перед собой уже обе руки и забыть обо всём другом, чтобы всеми силами удержать врага. Я буквально чувствовал как он отчаянно старается сбросить мои оковы, одновременно пытаясь атаковать в ответ стихией. Слышал, как он рычит от отчаяния и до самого конца отказывается мириться с тем, что практически уже произошло. Мы с Пожарским в самом что ни на есть буквальном смысле слова пытались прожечь друг друга взглядами, используя для этого, правда, разные инструменты — он жёг оранжевой струёй гудящего от напора пламени, а я спустил на князя отряд своих не менее агрессивных светлячков.
— А-РХРГР! — сорвалось с губ аристократа, больше похожее на звериный рык, чем на человеческий звук.
Одновременно с разнёсшимся по трещавшему от пожара помещению воплю, на обугленный, практически сгоревший матрас, упали отрубленные по локти руки противника, а сам он спустя миг «поплыл» и потерял сознание от болевого шока. Случившееся моментально знаменовало собой нашу победу в этом не очень длинном, но невероятно нервном и жарком бою. Только с четвёртой попытки моим друзьям удалось совершить задуманное, перепортив на теле Геннадия Семёновича за прошедший десяток секунд не менее шести артефактов, исправно защищавших его тело.
— Сейчас здесь будет много людей, — заметил очевидное Максим, тут же переводя на меня взгляд.
— Было бы хорошо… — отозвался я, задумчиво оглядываясь вокруг.
На самом деле, я и сам планировал устроить здесь взрыв перед отходом — громкий и яркий, чтобы к покоям Пожарского сбежалась вся имеющаяся у них охрана. Заодно и следы лишние сгорят, и больше времени будет на выполнение второй части плана. Но князь сам устроил себе красивую прощальную вечеринку — всем нам она точно надолго запомнится.
Пламя жадно ползло по покосившемуся шкафу, лизало балки потолка, трещало в углах и корчилось в завихрениях у каждого из трёх имеющихся в спальне выбитых наружу окон. Я чувствовал, как под напором жара пот струится по всему телу, а дышать становится просто невозможно.
— Руки забирать? — прокашлявшись и прикрыв нос локтем, бросил Степан, следом кивая в сторону лежащих на пылающей кровати окровавленных конечностей.
— Обязательно, — также прикрыв лицо, ответил я и с надеждой огляделся по помещению.
К счастью, как только я произнёс эти слова, позади, на фоне охваченной огнём стены, в воздухе запульсировал прямоугольник бело-голубого света. Он быстро начал расширяться, оформляясь в полноценный портал. Ещё секунда — и на фоне мерцающего пробоя появился знакомый силуэт: гигантский ёж, хмуро и удивлённо разглядывающий помещение. Нах-Нах окинул комнату взглядом, шумно фыркнул и прищурился.
— Уии?
— Вовремя, мой хороший, — кивнул в ответ я, и следом, поворачиваясь к друзьям, добавил: — Уходите. Как и договаривались, меня ждать не нужно. Все всё знают, все обо всём предупреждены. Проводите ритуал. Я вернусь, как только смогу.
Глава 12
Максим и Степан не стали тратить время на вопросы или уточнения — всё было согласовано заранее. Да и обстановка, прямо скажем, совсем не располагала к болтовне — тут бы банально не свалиться на пол от нехватки кислорода. Поочерёдно кивнув, они спешно бросились к порталу, по воздуху утягивая за собой обессилевшее тело Пожарского вместе с его конечностями.
Я, тем временем, быстро потрепав Нах-Наха за ухом и коротко кивнув в знак благодарности, отдал сигнал Кали. И через несколько томительных секунд, когда уже казалось, что я в конце концов задохнусь в этом пылающем аду, пространство вокруг повело рябью и картинка изменилась.
Я оказался в другом помещении.
ВОЗДУХ!
Меня тут же встретила прохлада, полумрак и запах сырой каменной кладки. А ещё — почти десяток бойцов. Все они уже стояли с обнажённым оружием в руках, застыв полукругом в двух десятках шагов от меня. На их лицах читалось напряжение, смешанное с недоумением: они явно ожидали, что нападающих будет больше.
— Кто ты? — глухо произнёс самый пожилой из них, щурясь в темноте, пытаясь рассмотреть моё лицо.
— А ты догадайся, — как следует прокашлявшись, негромко бросил я в ответ и медленно вытянул вперёд левую руку.
В ту же секунду помещение полностью погрузилось во мрак. Густая, вязкая тьма, сотканная из энергии моего дара, мгновенно распространилась по всем углам комнаты. Поглотила лампы, поглотила свет, поглотила само ощущение пространства.