— Полагаю, пора возвращаться в зал? — спросил наконец я, уже совершенно спокойным и ровным голосом.
— Пора, — бегло глянув на свои наручные часы, отозвался собеседник, медленно кивнув, и после чего несколько раздосадованно добавил: — Весь танец пропустили.
Коли уж ты, государь, так переживал за это зрелище, нужно ли тогда было меня так срочно сюда выдёргивать? Ведь ничего же не мешало сделать это чуть позже, когда Вика с Глебом закончат танец? Или… или так переживали, что я получу доклад о вторжении из своих источников и стремглав покину бал, ни с кем не обсуждая произошедшее и возможный план?
Думаю, вполне вероятно, что имперские аналитики и сам Романов не только так подумали, но и сделали вполне верный прогноз, ведь покидать дворец по-английски мне приходилось уже не раз. И я не понаслышке знал, как их тут всех это злило.
Последняя мысль невольно вызвала улыбку на лице.
— Отличное платье, Виктория Михайловна, — улыбнулся Романов, придерживая меня за талию. Говорил он низким грудным голосом, слегка склонив голову и заглядывая в глаза. — Как вам сегодняшний вечер?
— Ярко, красочно, весело, — пропуская первую часть его фразы, в противовес своим словам, совершенно спокойным голосом озвучила я. Впрочем, не соврала — организация и правда была на высшем уровне.
Комплимент и вопрос про вечер были стандартным началом беседы у цесаревича, и считать их искренними у меня не выходило. Так же как и не выходило ответить на них с должной благодарностью, согласно общепринятым правилам этикета. Маска на маску — и на этом всё.
— Не совсем уверен, что вас сейчас можно назвать весёлой, — с лёгким смешком заметил Глеб, когда мы сделали первые шаги в танце. Его голос прозвучал мягко, но с оттенком иронии, словно он хотел немного вывести меня из замкнутости. — Что-то тревожит?
Вовремя вспомнив, что не стоит забывать о воспитании и том самом этикете, особенно на таком мероприятии, когда все вокруг смотрят, я приподняла уголки губ, улыбнувшись принцу.
— Да ну что вы, Ваше Высочество, — ответила я, стараясь не звучать фальшиво. — Всё хорошо… просто немного волнуюсь.
Ну что поделать с собой, если настроение было, скажем так, немного подпорчено? Теперь мне уже видится, что зря я послушала Лёшу и приказала бесовке передавать всё, о чём Глеб говорил с предыдущими девушками. Хотя… Нет. Хуже было бы не знать. А навыками самообладания я не обделена — нужно только собраться.
— Что ж, мне было важно убедиться, что с вами всё в порядке, — произнёс партнёр уже без намёка на шутку, галантно улыбнувшись и не переставая вальсировать. — А волноваться… право дело, Виктория Михайловна, волноваться вам не о чем. Этот вечер — не экзамен и не проверка. Его цель — дать всем нам возможность немного развеяться, пообщаться, потанцевать, отвлечься от суеты. Ну и познакомиться немного поближе, конечно же.
Я подняла взгляд и встретилась с его глазами.
— Благодарю, Ваше Высочество, — сказала я негромко.
Стоит отметить, что на этот раз во взгляде Глеба однозначно была искренность. У меня даже возникло ощущение, что мы всё-таки отошли от шаблона и между нами завязывался настоящий, живой разговор.
Но увы, иллюзия продлилась недолго.
— К слову о нашем знакомстве, — продолжил партнёр, не сбиваясь с ритма. — Нам ведь так и не удалось нормально поговорить. Мне и правда любопытно узнать о вас больше, Виктория Михайловна. Например, чем вы увлекаетесь? Какой факультет выбрали для обучения?
— Думается мне, Глеб Владимирович, что факультет, на котором я обучаюсь, вам доподлинно известен, — встречая его взгляд, спокойно, без какого-либо вызова в голосе, ответила я, и следом, тем же тоном продолжила: — А что касается моих увлечений, то тут всё просто — с тех пор как приёмный отец стал меняться, а ко мне приставили сумасбродную религиозную фанатку в качестве надсмотрщицы и воспитателя, моим главным увлечением стала учёба. Ну и попытки выжить в окружении невзлюбивших меня братьев и их матери.
Последние слова сорвались с губ негромко, больше для себя, но Романов всё прекрасно услышал. Иначе и быть не могло — расстояние между нами минимальное, я чувствовала запах его духов и даже порой ощущала защитный барьер, укрывающий тело принца.
Его взгляд слегка изменился — улыбка не исчезла, но он стал явно внимательнее. А я, напротив, прикусила губу и отвела глаза в сторону, в этот момент мысленно ругая себя за длинный язык и дурное настроение.
А тут ещё и Лёша… Куда его увели? Почему так внезапно и именно во время нашего танца с цесаревичем? Ещё раньше покинул зал и император. Что там происходит?