Я, признаться, надеялся, что и мы с Викой сможем покинуть этот зал без лишних проволочек, да ещё и раньше основной массы, ведь главное, ради чего мы здесь оставались — разговор с монархом — уже состоялся. Пусть и обсудить успели далеко не всё. Однако, стоило мне мысленно представить, что мы выходим к дверям, как ситуация пошла по совершенно другому сценарию. Казалось, будто читая мои мысли, император подослал ко мне одного из своих помощников. Последний ровным и вежливым тоном сообщил, что Романовы желают провести этим вечером со мной ещё одну очную беседу.
К слову, в свете того, что произошло всего пару часов назад, подобная просьба не выглядела неожиданной. Даже наоборот — я бы удивился, если бы её не было. Тем более, что поводов для разговора у нас и без этого оставалось предостаточно. Помимо недавнего «инцидента» в моём княжестве, наверняка всплывут и другие темы. Держу пари и про Пожарских вспомнят — те наверняка уже успели нажаловаться. Хотя моё участие в случившемся ещё надо будет суметь доказать.
— Ты домой отправишься или будешь здесь ожидать? — повернувшись к сестре, уточнил я, понимая, что ей, как и мне, уже порядком надоела эта суета.
К этому моменту мы оба были сыты, разговоров за вечер хватило с избытком, а усталость ощущалась уже физически. Но судя по взгляду Виктории, подобная постановка вопроса даже не рассматривалась в её голове.
— Конечно с тобой здесь буду, — ответила она сразу, даже без раздумий, как о чём-то само собой разумеющемся.
— Со мной — вряд ли, — качнул я головой, чуть скривив губы. — Мы с Романовыми будем вести беседу в высоком кабинете, тогда как тебе придётся развлекаться в обществе этой… — я на секунду покосился в сторону принцессы Елены и умолк. — В общем, не отговариваю, решай сама.
Теперь мои слова всё же заставили Викторию на миг задуматься. К недавней незадачливой свахе у нас обоих имелись молчаливые претензии. Правда, ей, думаю, после того нагоняя, что принцесса получила от отца, было уже глубоко плевать на наше отношение.
Впрочем, злость на глупость Елены у меня уже успела улетучиться — всем свидетелям случившегося было ясно, что Анна её каким-то образом использовала. И это, по правде говоря, не могло не задевать и саму русскую принцессу. Ещё бы — так опростоволоситься одновременно перед британцами, собственной семьёй и нами.
Как бы там ни было, после короткой паузы Виктория всё же подтвердила свой выбор. Она намеревалась оставаться во дворце вместе со мной до самого конца вечера, а уже потом, когда всё завершится, покинуть его вместе.
К моей радости, император не стал дожидаться, пока все гости покинут зал, прежде чем уйти самому и пригласить меня на разговор. Это, по крайней мере, избавило от затянувшегося ожидания. Поэтому уже спустя несколько минут после короткого обмена репликами с сестрой я молча шагал вслед за очередным посыльным, но на этот раз уже в знакомый мне кабинет Романова-старшего.
Войдя внутрь и остановившись по центру, я выдержал паузу, глядя прямо на хозяина помещения:
— Ваше Императорское Величество, — произнёс я ровным тоном, выжидающе уставившись на монарха.
— Присаживайся, Алексей, — кивнул собеседник.
Воспользовавшись предложением, я молча занял одно из свободных кресел. Взгляд скользнул по кабинету — массивная мебель, мягкий свет ламп, строгий порядок. Я невольно отметил, что цесаревич здесь отсутствовал, что выглядело странно. Но едва успел об этом подумать, как за дверью послышался короткий стук, и створка отворилась. Внутрь вошёл Глеб Владимирович.
— Ну и вечерок вышел… — кивнув мне и пересекаясь взглядом с отцом, произнёс принц, следом шагая через всё помещение и занимая кресло сбоку от меня.
— Богатый на события, — согласился император и, посмотрев в мою сторону, следом добавил: — К слову о них… давно такого не припомню, но я, признаться, даже не знаю, с чего начать, — недовольно бросил он, оглядывая меня из-под бровей.
— Предлагаю, если позволите, начать с этой британской… гадюки, — сдерживаясь от еще более резких сравнений, начал я. — Есть какая-то особая причина, по которой нас решили официально представить друг другу?
Тон был спокойным, без намёка на вызов, но по реакции Владимира Анатольевича стало очевидно, что вопрос ему не пришёлся по вкусу. Это проявилось в мелочах: чуть сузившиеся глаза, лёгкий, почти незаметный наклон головы, сдвинувшиеся брови. Но спустя мгновение лицо монарха вновь стало спокойным.
— Меня больше интересует причина, по которой эта девушка столь страстно желает тебя убить.