Признаться, я, наверное, чуть ли не впервые видел императора в подобном настроении. И честно сказать, ощущая ту ауру, которая сгустилась в помещении, продолжать его злить мне не хотелось. Тем не менее, это не означало, что я был готов отступить от своих позиций — не собирался облегчать им задачу и раскрывать судьбу Пожарского, равно как и признаваться в его устранении. Поговорим об этом, когда и если у вас будет что мне действительно предъявить.
— Звучат очень серьёзные обвинения, Ваше Величество, — спокойно ответил я, несколько раз покачав головой из стороны в сторону. — Вероятно, у вас есть какие-то доказательства? — ни иронии, ни бравады, лишь твёрдость и лёгкая безмятежность.
Давление, конечно, ощущалось со стороны императора колоссальное. Это был не телекинез или какая-то другая магия. Нет. Это был вес человека, глыбы, невероятно сильной личности, которая своей волей была способна продавливать саму реальность. А сейчас он пытался продавить меня. Но… как говорится, чем больше давление, тем сильнее сопротивление.
— В конце концов, это же целый князь. Как его можно похитить? Он же не ребёнок беспомощный, — отметив, как император без остановки сверлит меня взглядом, тем же тоном, но при этом даже не пытаясь изобразить какое-либо удивление на лице, добавил я.
— Ты думаешь мы ничего не видим? Десятки проведённых тобой операций анализировались тщательнейшим образом, — всё-таки снизошёл до ответа Владимир Анатольевич. — Почерк, манера, используемые инструменты и другие различные нюансы… Минувшее нападение на родовой замок Пожарских — не исключение. Не пытайся водить меня за нос, Алексей. Это мне не по нраву.
Что ж… Это было довольно любознательно, хотя и неудивительно. Небось, опять целый отдел по мою душу работает. Знаем, проходили.
— Что вы от меня хотите, Ваше Величество? — не желая вступать в ненужную полемику, решил задать прямой вопрос я.
— Я хочу, чтобы тебе было ясно, — начал он, чуть подавшись вперёд, — что в такие моменты ты начинаешь казаться слишком непредсказуемым. Слишком самовольным. И слишком опасным.
Тут уж вынужден согласиться. Если попытаться взглянуть на ситуацию с их стороны, то, пожалуй, именно так оно и выглядело. И самым напрашивающимся действием для верховного лидера представлялось, как минимум, «поставить меня на место».
Мы несколько секунд смотрели друг на друга. Спокойно выдержав напряженный взгляд монарха, я оставил его слова без комментария. Готовясь к операции по устранению Пожарского, я отлично понимал, что реакция императора на подобную выходку мягкой никак быть не может. Романовым только удалось наладить в империи мир, а стране — выдохнуть после череды былых ужасных потрясений, как вдруг случается новое. Не такое ужасное и страшное, но рискующее стать вполне громким. И это с учётом того, какое испытание для нашей цивилизации грядёт в самое ближайшее время.
При этом я отдавал себе отчёт, что картину стоит рассматривать шире. Пожарский для внешнего мира пока что просто исчез. И я почти не сомневался, что сам факт нападения на свой замок они постараются не афишировать. Это тот ещё удар по репутации, эффект от которого, наряду с пропажей главы княжеского рода, моим врагам был точно не нужен.
— Во-первых, — начал император, делая паузу между словами, — мы сейчас будем очень внимательно наблюдать, как будут складываться ваши отношения с Пожарскими. Если ты учудишь и развяжешь мне войну с ними, особенно в такое неспокойное время — наша дружба быстро закончится. Как и моя благосклонность, — на этих словах монарх примолк, очевидно ожидая моей реакции. Я не стал спорить.
Второй раз повторилась одна и та же угроза со стороны Романова — не знаю, что он вкладывает в слово «дружба», но понятия у нас с ним были в этом плане однозначно разные. Впрочем, жаловаться мне было тоже грех — протекция короны над моим родом и помощь во многих вопросах были общеизвестны.
— У меня с этим родом, Ваше Императорское Величество, подписан мирный договор. Я не намерен его нарушать, — сказал я, кивнув и дав понять, что предупреждение услышано.
К слову, по этой части мои планы с Романовыми сходились — воевать с родом убитого князя, если те не полезут первыми, у меня интереса больше не было.
— Во-вторых, — продолжил Владимир Анатольевич, — дело о пропаже князя будут расследовать наши службы. Если всё-таки выяснится твоя причастность к случившемуся, в чём я, признаться, мало сомневаюсь, род Черногвардейцевых будет подвергнут наказанию. А до тех пор, пока идёт это расследование, финансирование Темногорска из нашей казны будет остановлено. Полностью.