Однако конкретно здесь Система не стала излишне извращаться и снабдила потолок подпорками в виде двух рядов массивных угольно-чёрных колонн. А с учётом того, что стены, потолок и пол имели молочно-белый цвет, впечатление колонны производили весомое.
После колонн, а может и перед ними, внимание приковывала продолжительная линия больших светящихся шаров. Словно гигантские лампочки, они крепились к натянутым между колоннами толстым металлическим цепям.
Шарам внимание уделил не только Юра. Ну да, штуки интересные — большие, метра два в диаметре, словно наполненные белым пламенем пузыри стекла.
А вот то, что попаданцы увидели на полу зала, не вязалось с его величественностью совершенно.
Метрах в пятидесяти от рельсовой ямы начиналась довольно специфическая хибарная застройка и некий переплетающий всё и вся «канатный хаос».
Плотно усеявшие пол строения представляли собой полусферы, иглу или попросту самопальные шалаши. Конечно же, жилища были сложены не из снега: материал походил то ли на крупные куски коры, то ли на огромные засохшие листья неземной природы.
Жилища, стоит отметить, находились не только на полу, но и во множестве были подвешены на растяжках из толстых коричневых канатов, те, в свою очередь, цеплялись за колонны и соединяющие их цепи. Также в достаточном объёме хватало подвесных мостов: ни дать ни взять поселение папуасов, только джунгли отсутствуют. «Папуасы», кстати, в наличии имелись, но о них чуть позже.
Глядя на всё это жилищное безобразие, Юра невольно задался не самым важным сейчас вопросом: откуда местные обитатели раздобыли на него материалы. Разум нашёл ответ довольно быстро: всё здесь выглядело сделанным из чего-то вроде засохших лоз и кусков коричневатой коры. «Роттердам» и «Дети капитана Гранта» знали о Лабиринте значительно больше своих менее продвинутых коллег с Орингела, отчего во время совещания в поезде молодой человек узнал, что населяют Лабиринт четыре типа сущностей — нежить, автоматоны, всевозможные виды опасных, очень опасных и писец каких опасных растений и подъедающие эти растения магические существа.
Вообще, магические существа по Юриным наблюдениям могли вполне себе обходится и без еды, но так как Система барышня на энергию экономная, а Лабиринт место не маленькое, вероятно здесь она наделила данный тип монстров неким подобием метаболизма, дабы они частично или полностью обеспечивали себя сами.
Здесь ушедшие в сторону размышления направил в правильное русло Женя:
— Там нежить и я не могу её контролировать… — закончив разглядывать лениво бродящие между иглу фигурки, с ноткой тревоги в голосе произнёс философ.
— Эти «эскимосы» нежить? — не выдержал наконец Колючий.
Молчал он до сего момента лишь из-за множественных обещаний сестёр свершить над ним невыносимые для мужчины надругательства. А именно, по клокам выдрать его зелёный ирокез.
— Не «эскимосы», а «островитяне», — поправила Колючего Лида.
— «Обезьяно-папуасы», — внесла новое определение Аида.
— Да помолчите вы, — недовольно шикнул на «спам» в эфире Стас.
— Извини шеф, мандраж и очко играет, — повинился Колючий, после чего показал средний палец недовольно смотрящему на него Хубертусу, а показав, вопросительно уставился на Женю.
— Это точно нежить, — наконец ответил на заданный выше вопрос философ.
Юра же подумал, что «Дети капитана Гранта» реально без царя в голове. Хотя, с другой стороны, причин париться и гнать горячку вроде бы пока и нет.
Оторвав взгляд от подвешенных на цепях шаров-светильников, Стас обратился к философу:
— Ты говорил, что, если мертвецы не поддаются твоему контролю, это значит, что они уже завязаны на высокорангового командира?
— Да, это так, — кивнул на заданный вопрос Женя, после чего дополнил: — Но возможны и другие варианты, например блокировка подобного контроля конкретно здесь или же особенность данного типа монстров, ведь согласитесь, «парни» необычные, — произнёс он, разглядывая шатающиеся метрах в шестидесяти от позиции попаданцев фигурки.
Упомянутый ли автоматоном барьер или же правила зоны, но коричнево-серое поселение ровной чертой обрывалось ровно за пятьдесят метров от перрона.