– Какая между ними разница? – поинтересовался Виктор.
–А разве ты сам не видишь? – ехидно улыбаясь, заметил Козин. – Этот стул намного чище, чем другие стулья в нашем отделении. Не посадишь ведь посетителя на грязный стул. Люди приходят разные….
Минут через пять в кабинет вошел Валиев. Он принес стул, который, похоже, мог быть ровесником Виктора. Сиденье его, по всей вероятности, некогда было красивым, но время затерло всю эту красоту, оставив ее лишь на боках.
– Вот тебе стул. Попробуй его отмыть, Абрамов, – обратился он к нему. – Если не получится отмыть, то принесешь из дома какую-нибудь салфетку и положишь на сиденье. Понял?
Виктор, молча, кивнул. Постелив на сиденье два листа чистой бумаги, он осторожно присел на него. Стул под ним жалобно заскрипел, словно жалуясь на свою долгую и нелегкую жизнь.
– Вот теперь и ты при месте, – произнес Валиев. – Сейчас, я дам тебе для изучения, все имеющиеся у нас приказы, наставления по службе и другие материалы, регламентирующие нашу деятельность.
Валиев открыл свой сейф и, достав несколько тонких брошюр, бросил их на край его стола.
– Вот все документы, приступай к их изучению. Если что не ясно, можешь обратиться за разъяснениями ко мне или к Козину.
Абрамов взял первый попавшийся приказ и приступил к его изучению. Приказ был написан сухим бюрократическим языком. В нем не было приведено ни одного примера из практики. Перечитав два приказа по нескольку раз, Виктор обратился к Козину.
– Валерий Михайлович, у меня к вам ряд вопросов. Можно спросить?
– Что вам неясно, Абрамов? – совсем не по-дружески спросил он, переходя с «ты» на «вы». – В этих приказах все четко прописано, неужели вам Абрамов непонятны алгоритмы организации поиска преступников и лиц, пропавших без вести?
– Мне не совсем ясно, почему розыск преступника осуществляет тот орган, на территории которого совершено это преступление, если все его родственные и дружеские связи находятся совершенно в другом месте. Ведь шансов задержать его по месту проживания ближайших родственников намного больше? Человек, находящийся в розыске, как правило, нуждается в деньгах и ночлеге. Кто ему в этом поможет? Конечно, его близкие и друзья.
– Этот вопрос не ко мне, Абрамов. Приказ министра не обсуждается, а выполняется.
– Ну, об этом нужно писать в Главное Управление уголовного розыска и предлагать пересмотреть подобный вариант. Если мы будем только тупо исполнять то, что написано в наших приказах, то никогда не найдем скрывшихся преступников, и их розыск будет напоминать случайный выигрыш в лотерею.
В кабинете раздался дружный смех.
– Ну, ты и даешь, молодой, – с усмешкой произнес Козин. – В розыске два часа, а уже начинаешь гнать волну. Здесь не так и здесь не эдак. Ты думаешь, Абрамов, что в МВД СССР сидят глупые люди и не понимают, что пишут в приказах? Там работают люди с колоссальным жизненным опытом, и на них работает целое НИИ МВД, а ты вдруг решил, что умнее их.
Виктор сначала обиделся на это высказывание Козина, а затем, набравшись мужества, произнес:
– Может, вы и правы, Валерий Михайлович, но я бы не стал на вашем месте столь категорично говорить об этом. Вы сами знаете, кто работает в подобных учреждениях. Зачастую там такие сотрудники, которые за всю свою милицейскую жизнь не нашли и не задержали ни одного беглого преступника. А что Щелоков? Ему занесли этот приказ, он его и подписал. Неужели он будет вникать в какие-то мелочи розыска, у него государственные заботы.
Козин махнул на Виктора рукой и замолчал, уставившись в розыскное дело.
***
Прошло два месяца, с тех пор как Абрамов начал работать в Управлении уголовного розыска МВД. Время летело быстро. Виктор, словно сухая губка, впитывал все тонкости розыска преступников и лиц, пропавших без вести. В паузах между операциями по задержанию преступников, он много читал служебной литературы, которую брал в специальной библиотеке. Но еще больше его привлекало участие после работы в оперативных мероприятиях, проводимых разными отделами управления. Все эти действия с его стороны вызывали неоднозначную реакцию сотрудников отделения.
– Абрамов! Скажи честно, зачем тебе все это? – иногда спрашивал его Козин. – Все хочешь доказать нам, что ты умнее других. Ты бы своим делом занимался больше, а не лез в работу других подразделений. Кто ты там – мальчишка на побегушках. Тебе же скоро тридцать, а ты все, как мальчишка, играешь в войну.
– Ты не прав, просто, я хочу научиться тому, чем еще не владею. Плохо, когда у человека нет стремления, научиться чему-то новому. Ты же знаешь, что я пришел к вам в отделение практически с улицы. За четыре года работы в отделе оперативной службы я, кроме спин преступников, ничего не видел. Меня, сейчас, больше всего интересует психологическая составляющая этого процесса. Я хочу научиться, не только управлять поведением людей в экстремальных ситуациях, но и предвидеть их. Вот ты, Валерий Михайлович, работаешь в должности старшего оперуполномоченного лет шесть, если не больше. Мне ребята рассказывали, как ты переживал, когда начальником отделения назначили не тебя, а Валиева. А, я могу сказать, почему назначили его, а не тебя.