— Не хочу! За что? — упираясь кулачками в матрас, выгибаясь, всхлипывала девчонка. — Пустите! — тихонько выла она и мелко колотила по матрасу.
— Отдохни, — гладила ее по плечам женщина. — Поспи. После получения диска это полезно.
— Я его вырежу! К черту! — кричала та в ответ. — И ему пожалуюсь! Пусть знает, что вы предатели!
А мелодия продолжала звучать на весь этот огромный зал. От ее звуков Хэла начало подташнивать. Девчонка рядом продолжала устало завывать, упрямо глядя вверх. Слезы текли по ее щекам прямо на подушку. Хэлу стало ее жалко. До боли. Это чувство какой-то светлой жалости прошибло и меня.
— Эй, детка, — Хэл извернулся так, чтобы лучше увидеть ее. — Эй, не грусти. Лучше тебе и правда отдохнуть, как велит мама, милая.
— Да не мать она мне! — прохрипела девчонка.
— И все-таки совет не так уж плох, — примирительно произнес Хэл. А девчонка все продолжала всхлипывать.
— Что же мне сделать для тебя, милая? — прошептал Хэл, и меня накрыло его отчаянием. Я закрыла глаза, не могла больше смотреть на него. Не в тот момент. А оно — острое отчаяние — просто светилось где-то под веками. Горячими слезами.
Я не сразу поняла, что он поет. Этот глубокий, немного дрожащий голос принадлежал ему. Хэлу.
— Мы с тобой найдем дорогу к дому, выберем с тобой мы верный путь, — легко и светло пел Хэл.
Девчонка с секунду удивленно смотрела на него. А Хэл продолжал, мягко, успокаивающе:
— Я колыбельную спою, сильнее всех тебя люблю.
Девчонка задвигала губами, повторяя слова песенки. Подобие робкой улыбки появилось на ее личике. А я почувствовала, что мне необходимо выдохнуть. Пальцы затряслись. По экрану пошли помехи.
— Сон волшебный унесет, — пел Хэл, не обращая больше внимания ни на что, кроме лица девочки. — Тихо-тихо пропоет: «Спи дорогая, крепко спи, утро будет впереди».
Его голос посреди бесконечности прикованных к койкам людей был лишним, чужим и таким необходимым. И несчастной девочке, и мне.
— Мы с тобой найдём дорогу к дому, выберем с тобой мы…
Он не успел допеть: тело пробило. Песня оборвалась вскриком. Хэл дернулся, потолок приблизился и снова отдалился, ограничители врезались в кожу.
— Сохраняйте тишину! Соблюдайте общественный порядок! — резанул по ушам голос, который было невозможно разобрать. Металл или женщина?
Хэл все еще дергался, а уши заложило. Ударило еще, и потолок потемнел. Я почувствовала, как закатились глаза Хэла. Еще удар. Где-то вне всего этого прокричала девочка: «Не надо!» «Объект Бэс, сохранять тишину!» — прозвучало металлом. Больше вскриков не было. Хэл еще силился обернуться, но только расслышал приглушенные рыдания.
— Стоп! Хватит! — хотел крикнуть он, но только прохрипел: — Прошу вас.
— В целях безопасности вывести ограждения! — пропела невидимая женщина.
Вокруг Хэла упали прозрачные стены, и врубилась сирена.
Воспоминания оборвались. То ли Хэл был в глубоком обмороке, то ли он сам сотворил что-то со своим сознанием. Я судорожно прокручивала его Диск, в надежде найти хоть что-то еще. Что-то, что поможет мне доказать его невиновность. Как я собиралась представить эти доказательства на Суде Эолов, я не смогла бы сказать. Но это стало какой-то настолько болезненной необходимостью, что я просто не могла не подчиниться ей. Открыв одну страницу, я просто не могла уже остановиться. Была не в силах.
Я прорывалась через пустоту его сознания. Голова моя гудела, пальцы жгло холодом. Трещал и дико мигал Диск. И ничего не было. Экран светился, но на нем были только помехи. Почти отчаявшись, я уже хотела сдаться. Но воспоминания вдруг появились. И заставили меня думать только о них.
— Кэп, ему плохо. Остановитесь, Кэп.
Хэл кинулся к рухнувшему мальчишке и нарушил строй. Повернулся, приковывая взгляд к Капралу — так прозвучало имя плотного, грузного дядьки.
— Кэп!
Капрал этот никак не отреагировал на обращенный к нему взгляд и окрик. И не двинулся места.
— Держать строй, ублюдки! — только и гаркнул, сплевывая в зеленоватую жижу табачную жвачку.
Но Хэл уже вышел из шеренги, упал на колени рядом с мертвенно бледным пацаном.
Дальше была только стремительно летящая в лицо жижа. Та самая, по которой они маршировали изо дня в день. Капрал шустро подбежал и макнул Хэла лицом прямо в нее.
— Встал в строй! Слышишь? — заорал прямо над ухом.
Жижа только отдалилась — и опять рядом. Не так отвратительно близко, как до этого. Хэл сопротивлялся, напряг шею, все свое туловище, чтоб не дать макнуть себя в нее еще раз. Воздух, и до этого не особо чистый, наполнился вонью. Хэл выгнулся, изловчился и подставил ладони, упираясь.